Ненасилие как мировоззрение и образ жизни - [18]

В 1575 г. принц Вильгельм даровал меннонитам право заменять службу в армии различными формами гражданской службы. Это был первый случай в истории, когда правительство официально признало право части своих подданных отказываться от военной службы по мотивам совести. Вместо караульной службы, которую с оружием в руках несли граждане, меннониты должны были участвовать в сооружении валов и рытье рвов. У нас нет данных, что в этот период у меннонитов были сомнения относительно выполнения подобных работ. И это несмотря на то, что тем самым они способствовали ведению войны, хотя сами эти работы носили абсолютно нестроевой характер. Первоначально меннониты были освобождены от военной службы только на севере Голландии, однако довольно скоро подобный порядок появился на остальной территории страны. В мирное время нестроевая служба обычно заменялась денежным взносом. Впоследствии более частой формой несения нестроевой службы в военное время стала служба во вспомогательных пожарных частях. Меннониты, не желавшие служить в армии по мотивам совести, ориентировались на вышеперечисленные варианты освобождения от военной службы вплоть до периода революционных войн XVIII в.

Кроме того, добровольно жертвуя деньги в пользу государства в критические для их страны моменты, голландские меннониты доказали свою преданность интересам родины. Это произошло, например, в 1572 г., в начале борьбы против Испании, и затем ровно через сто лет, когда Людовик XIV вторгся в Голландию. Меннониты действовали так, хотя они знали, что их деньги будут потрачены на продолжение войны. Точно так же отказники по мотивам совести понимали, куда будут направлены те суммы, которые они платили за освобождение от призыва. Это факт, что голландские меннониты, для которых место патриотизма в жизни истинного последователя Христа было первоначально абсолютно неясным, постепенно утратили враждебное отношение их предшественников к государству как языческому институту. Это изменение их взглядов отчасти объясняет примирительную позицию меннонитов начиная с 70-х годов XVI в. Но их готовность к компромиссу в этих вопросах ни в коей мере не противоречила самой сути традиционного анабаптистско-меннонитского отношения к проблеме непротивления. Согласно этой традиции, те, кто следовал христианским принципам непротивления, не были ответственны за то, как властители употребят их дары и налоги.

В XVIII в. либеральное крыло делало попытки ослабить действие церковной дисциплины в вопросе о ношении оружия, например при службе в народном ополчении. Ситуация была различной в каждой отдельной общине, поскольку меннониты пользовались общинной формой церковного управления. Там, где члены общин имели право выбирать, платить ли им деньги за освобождение от военной службы или подчиниться требованиям взять в руки оружие, либералы, которые составляли меньшинство, хотя их количество постепенно возрастало, выбирали последнее. Причина такой тенденции заключалась прежде всего в том, что среди меннонитов в основном исчезло чувство отчужденности, которое ранние братья испытывали по отношению к обществу. Это не коснулось лишь некоторых более удаленных от больших городов сельских конгрегации и ряда групп, чья позиция отличалась первоначальной жесткостью, но которым при этом удалось выжить в городах. Отныне членов меннонитского братства, ориентированных на земное преуспеяние, называли «грубыми» (coarse) меннонитами, в противоположность «превосходным» (fine) братьям, которые держались традиционных путей. Внешне «грубые» меннониты ничем не отличались от своих соседей: касалось ли это одежды, оружия на поясе или того, как они говорили, тогда как прежде все меннониты разительно отличались от остального общества. Именно эта часть меннонитов первой отошла от той ненасильственной позиции, которую занимала их церковь.

Усилившаяся интеграция меннонитов в жизнь общества сделала их более восприимчивыми к патриотическим настроениям по сравнению с начальным периодом меннонитской истории. Но даже и в то время, как мы видели, они были готовы финансово поддерживать военные усилия своей страны, чтобы получить освобождение от военной службы. В течение XVIII в. противники пацифизма действовали все более открыто, и защитники традиционной точки зрения вынуждены были замолчать.

Процессы, которые мы только что описали, сопровождались резким сокращением численности меннонитов. Если в начале XVII в. их насчитывалось около 200 тысяч, то к 1820 г. численность меннонитов упала до 30 тысяч. Ситуация усугублялась из-за отсутствия единства и распада движения на двадцать враждующих между собой групп. Однако, может быть, более важной причиной упадка было оскудение духовной жизни среди меннонитов. Они не только не могли привлечь новых членов, но даже те, кто уже состоял в секте, не видели существенной разницы между своей церковью и другими либеральными протестантскими деноминациями и предпочитали присоединиться к одной из них, так как атмосфера там была, по их мнению, в большей степени насыщена живой духовностью.

Те же процессы обмирщения происходили в среде германских меннонитов. И последствия были приблизительно одинаковы. Однако это случилось уже в XIX в. На территории Священной Римской империи меннонитам удалось выжить только в протестантских княжествах. В католических государствах наступление Контрреформации оказалось гораздо более сильным, чем желание государей пополнить свою казну за счет трудолюбивых сектантов. Все, кто исповедовал анабаптизм, были уничтожены. Речь Посполитая, расположенная на восточных границах империи, была единственным католическим государством, где жизнь меннонитов протекала относительно спокойно. Их поселения находились в районе Данцига и нижнего течения Вислы. Здесь они возделывали болотистые земли, превращая их в плодородные равнины. Очень скоро они добились освобождения от службы в ополчении, выплачивая за это определенную денежную сумму. И хотя размер этих выплат время от времени менялся, они, несомненно, направлялись на военные нужды. Но меннониты не могли уклониться от этого налога, даже если бы этого хотели.