Немой Онегин - [87]
Пушкин — Жуковскому
31 октября 1824. Михайловское
…Голова моя закипела. Иду к отцу и высказываю всё, что имел на сердце целых три месяца. Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся… Чего же он хочет для меня с уголовным своим обвинением? рудников сибирских и лишения чести? спаси меня хоть крепостью, хоть Соловецким монастырём.
Вот в каком состоянии Автор сочиняет Четвёртую главу. Цветы, любовь, деревня, праздность… — безмятежная пастораль.
LХХIII. Святая жизнь
В Четвёртой главе нарисована сельская идиллия:
Святая жизнь? Вряд ли первые читатели принимали всерьёз эту характеристику. Ну да, Онегин не воровал, не убивал (до Шестой главы). Но в начале ХIХ века все в России наизусть знали список смертных грехов, из коих три тут перечислены. Прочтите столь же внимательно, как курс доллара. Прихотливый обед + бутылка вина (на одного) — чревоугодие; лень, безделье; прелюбодеяние — смертные грехи — вот жизнь Онегина святая. Школьник пролетает по строчкам, не успевая не то что понять, но даже почувствовать иронию.
Черноокая белянка — блондинка. Младой и свежий поцелуй — это нимфетка, а порой — это уж как захочется; хоть трижды в день; ибо это — крепостные, рабыни. Беспечная нега — это ж не скука. Это, скажем вежливо, массаж, или, как теперь пишут в рекламных объявлениях «отдых и все виды расслабления».
Все знали о гаремах. Молодой барин, куча крепостных девок. Это не афишировалось, но и не скрывалось; гарем в то время — норма. У Маши (дочки Троекурова) были дюжины единокровных братьев и сестёр.
Кирила Петрович привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава. В одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных. Окны во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирила Петровича. Молодые затворницы в положенные часы сходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирила Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место… Множество босых ребятишек, как две капли воды похожих на Кирила Петровича, бегали перед его окнами и считались дворовыми.
Пушкин. Дубровский
Троекуров, как видим, умножал число своих крепостных. Его родные дети становились его рабами. И это ничуть не смущало ни юную ангела-Машу, ни старого Дубровского — человека строгих взглядов.
Порой белянки черноокой младой и свежий поцелуй, потом брюнетки краснощёкой, потом шатенки синеокой, потом смуглянки толстобокой, худышки, пышки, все они милашки, — кто под «руку» подвернётся.
…Есть частное письмо с важным признанием:
Пушкин — Вяземскому
27 мая 1826. Псков
В 4-ой песне Онегина я изобразил свою жизнь.
В Четвёртой свою, а в остальных чью? И что же это за жизнь? Поэтическое романтическое уединение?
Тут «я» — сам Автор. Да, балы, балеты, рестораны далеко. Но Михайловское — не монашеский скит, не пещеры Псковского монастыря, чуждые всем зовам плоти. Цветы, поля — это понятно. А под каким кустом там спряталась любовь?
Друг Пущин заехал к Пушкину зимой 1824, как раз в момент сочинения IV главы. Они под шампанское обменялись новостями, поговорили о тайных обществах (до выхода на Сенатскую оставался год), потом:
Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая, однако, Пушкину моих заключений. Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было; я, в свою очередь, моргнул ему, и всё было понятно без всяких слов.
Пущин. Воспоминания
Если фигурка «резко отличалась», значит, была приблизительно на восьмом месяце. Одна? Или другие фигурки ещё не так заметно отличились?
Пушкин — Вяземскому
Май 1826. Михайловское
Милый мой Вяземский… Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти её в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть о чём написать целое послание во вкусе Жуковского о попе (что значит этот курсив Автора? Поп или попка? — А. М.); но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах. При сём с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно, ей богу… Но тут уж не до совести. Прощай, мой ангел, болел ли ты или нет; мы все больны — кто чем.
Если «одна фигурка резко отличалась» зимой 1824-го, то значит, весной 1826-го резко отличилась совсем другая фигурка. Арапчата бегали гурьбой по Псковской губернии.
Александр Минкин – автор «Писем президенту» – на самом деле театральный критик. «Нежная душа» – книга о театре, драме, русском языке и русской душе. Посмотрев три тысячи спектаклей, начнешь, пожалуй, разбираться, что к чему: Любимов, Погребничко, Стуруа, Някрошюс, Юрский, Штайн, Гинкас, Яновская, Михалков-Кончаловский, Додин, Соловьев, Захаров, Панфилов, Трушкин, Фоменко…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Письма президентам» – это последние месяцы президентства Путина и первые два года Медведева. Система власти потребовала обращаться к адресату не совсем обычно: иногда «г-да президенты», иногда «г-н тандем».Автор жестко говорит о наших проблемах прямо в глаза верховной власти – с тем юмором, который так нравится читателям и так не нравится адресатам.В книгу включены статья «Мемуары Ельцина», показывающая истоки сегодняшней системы, и сенсационное исследование «Под властью маньяков» – о влиянии телевидения на людей и на детей.
Первые тиражи книги «Письма президенту» разошлись мгновенно. Вы держите в руках издание третье, дополненное новыми письмами.В одном из сотен тысяч откликов было сформулировано: «Читаешь „Письма президенту“ – чувствуешь себя смелым. Обсуждаешь с друзьями – чувствуешь себя храбрецом. Даришь знакомым – борец за свободу». Эта книга – как наша жизнь. В ней много смешного и горького. Но так устроен мир: чем тяжелее испытания, тем крепче дух. Кажется, будто «Письма президенту» – о наших невзгодах. Но как ни странно, они о преодолении невзгод.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.