Немного удачи - [145]

Конечно, подлинным сюрпризом стала Энн Фредерик Лэнгдон, родившаяся четырнадцатого февраля, самая настоящая валентинка. Она была похожа не на Лоис и не на Джо, а на Лиллиан. Точно такой же ребенок, каким была Лиллиан – как говорила Розанна, на ней будто написано «ангелочек».

– Лоис в детстве очень любила Лиллиан, – заметил Джо.

– Знаешь, – сказал Уолтер, – давным-давно, когда мой отец разводил лошадей, он, бывало, выводил из амбара свою самую красивую одногодку и водил ее кругами вокруг каждой кобылы, с которой только что спарился жеребец, просто чтобы дать кобыле представление о том, кого ей нужно родить.

Теперь мисс Энн было два месяца, и она глядела вокруг с живым интересом. Говорят, что от внуков всегда куда больше удовольствия, чем от собственных детей, и это правда. Джо сам менял ребенку подгузники – Уолтер такого никогда не делал, но от Джо это было вполне ожидаемо.

Уолтер обошел амбар и шелковицу, но снова вернулся. Ух, чертово растение процветало. Листья пробивались по обе стороны колючек, выросших на том месте, где в прошлом году он все подрезал. Листья были самого ярко-зеленого цвета в мире, может, даже во вселенной – плотные, блестящие, пышные, защищенные колючками. Каждый год Джо, как и сам Уолтер когда-то, говорил, что выдернет эту живую изгородь, но никогда этого не делал – корни небось разрослись повсюду, так просто не выдернешь. Всегда находилась какая-то причина отложить это. Уолтер дотронулся до одной из колючек. Хоть он и привык к шелковице, колючки по-прежнему выглядели угрожающе.

Джо был у себя в амбаре позади большого дома, когда пришла Розанна. Она была одета в халат поверх ночной рубашки и резиновые сапоги. Волосы заплетены в седую растрепанную косу, глаза широко раскрыты. Не сказав ни слова, она подошла и схватила его за руку. Он бросил ключ, который держал в руках, и пошел за ней.

– Мама! – сказал он. – Мама! Что случилось?

Но она не ответила, и тогда он все понял. Единственное, чего он не понял, это почему она ведет его не в дом, а к амбару, потом вокруг него. За шелковицей, спиной к изгороди, на боку лежал папа в комбинезоне, скрестив руки на груди.

– Не знаю, почему он ушел, – сказала Розанна. – Я спала. Он просто ушел. Он просто ушел.

Джо постоял секунду на месте, а потом они оба встали на колени, и ему не пришло в голову ничего, кроме как положить ладонь на лоб Уолтеру. Кожа была холодной. Мама сказала:

– Я обыскала весь амбар, а потом пришла сюда, и вон на том дереве шумели вороны, поэтому я… – Она встала, скрестила руки поверх халата и воскликнула: – Господи боже, Уолтер!

Джо снял куртку и накрыл ею Уолтера, но лицо все-таки закрывать не стал. Он хотел в последний раз сделать вид, что отец всего лишь спит.

– Проводи меня в дом, – попросила Розанна. – Я позвоню в похоронную службу. Наверное, в ту же самую, которую мы использовали, когда умер дедушка Уилмер. Как жаль, что твоя бабушка до этого дожила.

Они шли медленно, и она держалась за руку Джо.

– Думаешь, сердце отказало? – спросил Джо.

– Думаю, он давно знал, к чему все идет, потому-то и отказался ходить к врачу после смерти доктора Крэддока. Ох, господи. Какой упрямец! – Она вытерла глаза изгибом локтя и продолжила: – Нет, Джоуи. Не ходи со мной. Я знаю дорогу. Пойди посиди с ним, пока не приедут из похоронной службы. Я позвоню Фрэнку, Лиллиан и Генри. Клэр сегодня может не ходить в школу.

Джо отпустил ее руку, глядя, как она, сгорбившись, суетливо пробирается через поле в покрытых мокрой грязью сапогах. Повернувшись, он зашагал назад к Уолтеру, постоял с минуту и сел. Отсюда он видел, на что смотрел отец в последние мгновения жизни – на длинную полосу вспаханной земли, простиравшуюся на восток, на нежный изгиб далекого горизонта и едва заметные верхушки старой защитной полосы деревьев на участке Грэхамов – они сажали голубые ели, но выжили из них единицы. Джо надеялся, что отец видел птиц – сейчас в небе парили два краснохвостых сарыча. Справа он, наверное, видел верхний этаж и крышу дома Джо, дома Лоис, дома Минни, теперь дома Энн, где сейчас Лоис наверняка удивляется, куда запропастился Джо, а Минни собирается на работу.

«Какая жалость, – подумал Джо, – что эта тишина скоро сменится суетой заупокойной службы и похорон, но Уолтер, конечно, ожидал этого». Джо считал, что куда лучше было бы утонуть в земле прямо на этом месте, мимо которого каждый день пробегали бы все члены семьи, здоровались бы с ним или делились воспоминаниями. Несколько раз глубоко вздохнув, Джо в последний раз приблизился к Уолтеру. Он закрыл глаза и слушал, как ветер проносится по поверхности земли. День становился все теплее, и Джо понемногу обволакивал душистый запах земли.

Едва проснувшись, Клэр сразу подумала о печенье. В выходные, когда Клэр должна была приглядывать за Энни, Лоис позволяла ей испечь три порции, и каждый раз она сама насыпала муку, нарезала масло, сыпала соль и разрыхлитель, а потом, как можно быстрее, похлопывая и постукивая, замешивала тесто, раскатывала его и – стук, стук, стук – разрезала его специальным фигурным резаком. В отличие от мамы, Лоис не подбирала остаток теста, чтобы приготовить вторую, менее вкусную порцию. Лоис нарезала остатки случайными формами и клала их на другой противень; а доставая их из духовки, она говорила: