Немного света твоего - [6]

Но у тринадцатой по счёту квартиры порядком уставший и проголодавшийся Громов уже не был так уверен в успехе задуманного. Дверь открыла высокая блондинка средних лет в светлом хлопковом сарафане. Скользнула взглядом по полицейской униформе, и на лице застыло настороженное выражение.

— Светлана Фёдоровна Кулик? Следователь Громов. Мы сегодня созванивались. Уделите мне несколько минут, пожалуйста. — Денис продемонстрировал удостоверение и даже выдавил дежурную улыбку. Не без труда. Лимит на его вежливость был ограничен, а в такие вот «пустые» дни исчерпывался особенно быстро.

— У меня уже брали показания. Всё что знала, я рассказала.

— Я видел ваши показания. Но в деле появились новые данные. Нужно кое-что уточнить. Можно войти?

— Только ненадолго, я жду гостей.

Женщина неохотно посторонилась, пропуская следователя. Провела в небольшую, со вкусом обставленную гостиную и предложила сесть в одно из кресел.

Сама она грациозно опустилась на диван. Вообще все её движения казались удивительно плавными и аристократичными, словно перед ним не среднестатистический школьный психолог, а чопорная английская леди.

— То, что случилось с Ульяной — ужасно. Вы уже выяснили, кто это сделал?

— Выясняем. Насколько я понял, она была частой гостьей в вашем кабинете. Почему?

— Излишняя эмоциональность и впечатлительность. Её практически всё могло довести до слёз. Мы вместе работали над повышением самооценки. У неё уже хорошо получалось справляться с эмоциями.

Громов вспомнил просмотренные утром видеозаписи и усомнился в последнем утверждении.

— Что её особенно расстраивало в последнее время?

— Ревность, — не задумываясь, ответила Светлана. — Уля переживала, что с появлением маленького, родители будут любить его больше.

— Вы с ними говорили?

— Конечно, я работала со всей семьёй. Это принесло результат. Девочка стала увереннее, спокойнее.

— Ульяна вам доверяла? Делилась наболевшим?

— Да. Иногда. Она мне даже летом несколько раз звонила.

— Она рассказывала вам о двойках? О том, как залила зелёнкой обои, поцарапала машину отца?

— Да, — после некоторой заминки ответила женщина, — а почему вы спрашиваете?

— А о том, что разбилась её птица — Гоша, говорила?

Светлана какое-то время колебалась перед ответом, испытывающее разглядывая Громова.

— Да, как раз по этому поводу она в последний раз и звонила. Откуда вы знаете?

Обрадованный Денис едва сдержался, чтобы не щёлкнуть пальцами. Возможно, день всё же прошёл не зря!

— У нас свои источники. А где вы были с 28 августа по 6 сентября?

Женщина побледнела и недоверчиво уточнила:

— Вы меня в чём-то подозреваете?

— Это стандартная процедура. Проверяем всех, кто знаком с семьёй Ремезовых.

Бледность на щеках психолога сменилась румянцем досады.

— С начала августа я с детьми гостила у родителей в Краснодаре. Мы вернулись неделю назад, и мне сразу пришлось отвечать на вопросы полиции. Можете проверить.

Она поднялась, не утратив плавной грациозности, давая понять, что беседа окончена.

— Обязательно проверим, — Громов встал, уже не скрывая раздражения. Стопроцентное алиби в его план не вписывалось. — Последний вопрос, вы ведь общались с родителями Ульяны, работали вместе. Какие у них были отношения?

Светлана пожала плечами.

— С виду — вполне благополучная семья. Но девочка не раз говорила, что папа и мама часто ссорятся.

— По поводу? — заинтересовался капитан.

На лице женщины снова отразились сомнения.

— Я не уверена.

— И всё же, постарайтесь вспомнить. Нам важна любая деталь, — уговаривал Громов. Профессиональное чутьё подсказывало, что настоять стоило. — Возможно, Ульяну погубил тот, кто хотел сделать больно всей семье.

Светлана, поколебавшись, неохотно призналась:

— Однажды во время профилактической беседы я ненадолго вышла из кабинета, оставив супругов Ремезовых вдвоём, а когда вернулась, кое-что услышала. Они не сразу меня заметили, и какое-то время продолжали говорить на повышенных тонах. Насколько я поняла, речь шла об измене. Но подробности мне неизвестны.

Глава 3

Голос в трубке был хриплым, жёстким, сочился угрозой и, казалось, проникал глубоко под кожу, прямо в нервные окончания.

— Я тебя предупредил, Аркаша, хорошенько подумай и прими правильное решение. А если твоя чёртова передача всё же выйдет, клянусь, ты об этом горько пожалеешь!

Гудки отбоя резанули слух почти осязаемой болью. Телеведущий Аркадий Файль с досадой бросил мобильник на стол в ворох исчёрканных, вымаранных красным листов сценария завтрашнего эфира и сжал голову ладонями, пытаясь сконцентрироваться.

Стас Борисов, конечно, тот ещё козлина, только что он реально может ему сделать? Мужчина горько усмехнулся собственным мыслям. Ну да, что крупный, влиятельный ресторатор может сделать утратившим популярность и фактически «вышедшим в тираж» телеведущим?

С другой стороны ресторатор — не криминальный авторитет, а он не может позволить себе просто сорвать эфир. Начальство им и так не слишком довольно. Горячий скандал вроде того, что запланирован на завтра может улучшить ситуацию и поднять рейтинг. Понятно, Борисову не хочется, чтобы его имя полоскали в прессе и поливали грязью сервис его заведений, но он переживёт это без особых потерь.