Немного света твоего - [22]

— А цвет волос?

— С натяжкой — оттенки разные. Нужно искать связь между семьями девочек.

— Нет между Ремезовыми и Файлями никакой связи! — раздражённо отмахнулся Денис. — Я всё проверил: ни одной точки соприкосновения, ни одного общего знакомого — ничего!

— Что-то должно быть, — настаивал психолог, сохраняя неизменное спокойствие. И это раздражало ещё больше.

Под его взглядом Громову действительно захотелось курить. Скорее бы убраться отсюда к чёртовой бабушке!

— Например? — мрачно уточнил он.

— Голубая бабочка или что-то очень похожее на неё. Она ведь не зря предваряет похищения. Для НЕГО — это очень значимый символ.

— Думаете, я не спрашивал? — проворчал Громов. — Не помнят они ничего такого. А, кстати, что с этим треклятым светом? Ещё один символ?

Психолог задумчиво всмотрелся в лежащие на столе снимки девочек.

— Свет — это важная часть миссии, более точно пока сказать не могу. Когда придёт очередной диск, ближе к вечеру?

— Нет, он поменял схему и прислал видео сегодня утром на электронку Файлю. — Денис нахмурился. — Чтобы это значило, как думаете?

— Старается запутать следствие. Он теперь уверен, что его послание не пропустят в каком бы виде оно не пришло. А отправить запись можно с любого, позволяющего это сделать устройства, не обязательно с личного. — предположил Радищев и, помедлив, спросил: — Денис, скажи, все эти видео, они не взывают у тебя… неприятные ассоциации? Когда-то ты побывал в похожей ситуации.

Началось! Зря он понадеялся, что на этот раз обойдётся без драм и постановки диагнозов.

— Не вижу ничего общего. Вы как всегда преувеличиваете, — отрезал капитан и поднялся, не собираясь выслушивать досужие домыслы «мозгоправа».

— У тебя, как и у Ульяны, примерно в её возрасте была возможность усомниться в любви и поддержке семьи, отца. Уверен, что воспринимаешь это дело, не как нечто личное? Эмоциональные привязки могут помешать расследованию, да и тебе пользы не принесут.

Искренняя озабоченность в голосе психолога в данном контексте неожиданно развеселила. Громов вполне искренне усмехнулся:

— Какие привязки? Вы меня с кем-то путаете, Иван Владимирович. Я — не сентиментальный юнец, склонный к самокопанию. А из всех видов поддержки семьи меня интересует исключительно материальная.

— Хотим мы того или нет, такие события, особенно случившиеся в детстве, накладывают свой отпечаток.

— Да чёрт возьми! Прошло почти 19 лет! — свирепо прошипел Громов. — Отставьте меня, наконец, в покое! Иначе, клянусь, очень горько пожалеете!

В его голосе лязгнул металл неприкрытой угрозы, в и без того холодных голубых глазах застыл лёд, щедро сдобренный яростью — взгляд человека, способного на любую жестокость.

Но Радищев до сих пор помнил эти глаза другими — потухшими, безжизненными, словно в них, как там говорит этот урод на видео, кто-то погасил свет. Вот только сделали это не преступники…

Глава 9

Центр духовного возрождения Даниила Ромельского располагался в большом двухэтажном доме, похожем на старинный особняк, и напоминал разворошенный муравейник. За длинными высокими воротами суетилась пёстрая многочисленная толпа, снующая между несколькими, прилегающими к дому постройками.

Вход был свободным. Во всяком случае Громова никто не встретил и не поинтересовался целью визита. Следователь осмотрелся и брезгливо поморщился, отметив, что некоторые граждане выглядят, мягко говоря, непрезентабельно. Видавшая виды одежда не первой свежести и соответствующая внешность лиц, не имеющих определённого места жительства, резко контрастировала с величием и изяществом здания.

Большинство из них направлялись в длинное, напоминающее ангар, белое помещение. Вероятно, это была та самая, упомянутая Фадеевым, бесплатная столовая. Вторая очередь поменьше и поприличнее на вид тянулась к другой постройке. Остальные исчезали в «особняке».

Приглядевшись, Денис заметил, что все эти передвижения не хаотичны: их направляли люди в белых футболках с изображением солнца. Он разглядел знакомую надпись «Несущие свет» и почти не удивился, заметив в толпе соседскую рыжеволосую девчонку. Она с понурым видом о чём-то беседовала с высокой полной женщиной средних лет, державшей в руках большую картонную коробку.

Решив, что прежде чем задавать вопросы самому Ромельскому, неплохо было бы предварительно разведать общую обстановку, Громов со вздохом направился в их сторону.

— Я объявление в старой газете прочитала, вот и принесла. Всё лучше, чем топить, — услышал он громкий слегка хрипловатый голос женщины. — А вы говорите — мест нет.

На слове «топить» девчонка встрепенулась и смерила собеседницу осуждающим взглядом:

— Да что вы! Они ведь живые, как же можно топить?! Объявление мы давно давали, а сейчас приют переполнен, к сожалению.

— Значит, придётся топить, — безапелляционно заявила дама, недовольно нахмурившись. — Зря я почти через весь город ехала, нужно было сразу от них избавиться. Вот так всегда: хочешь сделать доброе дело, а это никому не нужно!

— Нужно! — соседка торопливо вытащила из её коробки трёх чёрных котят, прижала к себе и отступила назад. — Оставляйте. Я найду им хозяев. Спасибо… за доброе дело.