Немного солнца для Скарлетт - [31]

– Ну, знаешь ли, – возразила Летти, – можно и познакомиться. Откуда ты знаешь, может, он жалеет о случившемся. И потом, ты ничего не знаешь об отношении матери к нему. Иногда шаблоны не срабатывают!

– Может, ты и права. Но мне надо решиться на это.

– Прошлое иногда не ждет, – мудро изрекла Летти.

Недавнее же прошлое настигло их два раза. Первый раз оно явилось в образе Стива Майлза, второй – в образе прекрасной Анны Гроув. И тот и другой случай подтолкнули Летти и Дика к решительным шагам.

Как только Дик устроил Летти в пансион, она сразу же позвонила и написала Майлзу. Радостным, возбужденным тоном она прокричала в трубку адрес, потом первые впечатления и от избытка чувств короткую фразу по-французски. «Я так буду скучать по вашему фильму!» – примерно так тогда сказала Летти Майлзу. Конечно, она хотела сказать немного другое. Например, что она уже скучает по нему, по Стиву Майлзу. Что она хотела бы, чтобы он оказался рядом – с ним она чувствовала себя спокойной и защищенной. А город, в котором она теперь поселилась, порой пугал. Летти хотела сказать Стиву, что дни, проведенные в Париже рядом с ним, останутся самыми прекрасными воспоминаниями. Она все это хотела ему сказать, и все это было правдой. Она сразу же заскучала по Майлзу, как по доброму и общительному соседу, без которого и вечер не вечер. Но по телефону она упомянула только его фильм. Через пару дней она села писать письма. Летти умела это делать, хотя ее никто никогда специально этому не обучал. К этому занятию она подходила основательно – выбирала бумагу, конверт, обязательно открытку с красивым видом. Она была серьезна, ни на что не отвлекалась, а в письме старательно и художественно описывала все, что с ней происходило. Как-то ей пришло в голову, что любовь к эпистолярным занятиям у нее связана с тем, что мать, как правило, была далеко, а поделиться и поболтать с ней хотелось. Майлзу она написала огромное письмо на пяти страницах. Летти описала перелет через Атлантику, свои мысли о только что закончившемся фестивале, о победе Майлза и о том, как важно уметь подбирать команду. Потом Летти описала пансион, впечатления от Нью-Йорка и занятий с мистером Лероем. Летти не скупилась на детали и оценки. Потом, когда она перечитала письмо, она с удивлением обнаружила, что, описывая пребывание в Нью-Йорке, тщательно обходит имя Дика Чемниза.

Ответ от Майлза пришел очень быстро. Он сетовал, что некоторые дела задерживают его в Европе, но, как только все решится (а речь шла о новом фильме), он сразу вылетает к ней. Надо сказать, что по объему письмо Майлза почти не уступало письму Летти. Там тоже было много подробностей, описаний и рассуждений по поводу новой картины, к съемкам которой он должен будет приступить в недалеком будущем. Но Летти сквозь строчки прочитала обеспокоенность, а фраза: «Передайте привет Дику, вы, наверное, теперь часто видитесь» – довершила картину. Летти давно поняла, что Майлз влюбился в нее и, возможно, ревнует к Дику. Но тогда, в самом начале пребывания в Нью-Йорке, она так была занята привыканием и сложными занятиями у скульптора Лероя, что решила во всем разобраться позже.

Майлз прилетел не скоро. Летти была в Нью-Йорке уже достаточно времени. Она наконец нашла общий язык с довольно заносчивым мистером Лероем и теперь приезжала к нему почти каждый день. Их занятия длились недолго – Лерой вечно спешил, но Летти умела даже из немногого взять максимум. Майлз прилетел тогда, когда Летти уже освоила город, уже знала, где, в каком месте приятно выпить кофе, где лучше встретиться со знакомыми, а где стоит заказывать обед на дом. Она перестала одеваться как европейка. Она полюбила ходить в расклешенных джинсах, коротеньких маечках, а волосы закалывала на макушке детской заколкой. От парижанки, в которой всегда бросается в глаза непреднамеренная тщательность в выборе одежды, почти ничего не осталось. Впрочем, Дик, который теперь всегда был рядом, понимал, что это типично женская мимикрия. В Летти все же чувствовалась внутренняя сдержанность – девушки этого континента были более бесшабашные.

Майлзу удалось выбраться в Нью-Йорк только тогда, когда Летти в нем уже чувствовала себя вполне уютно и в защите и поддержке не нуждалась.

– Летти, вы еще не спите? – голос в телефонной трубке был знакомым.

– Кто это? – Летти уже была сонной.

– Стив, Летти, это Стив Майлз.

– Стив! Где вы? Вас так плохо слышно!

– Неудивительно, в баре рядом с вашим пансионом отмечают день рождение.

– Стив, вы здесь, в Нью-Йорке?!

– Да, более того, я рядом с вами. И надеюсь, что вы ко мне выйдете. Но если поздно, и хотите спать, и завтра увидиться… – последнюю фразу Майл произнес несколько нерешительно.

– Что вы! Я бегу, я буду через пять минут.

Летти на ходу сорвала с головы бигуди – с некоторых пор она носила задиристую челку, переодела футболку и выскочила на улицу.

Майлз сидел у окна. Они не виделись всего месяц, но Летти показалось, что за то время, что они не виделись, Майлз постарел. Ей показалось, что он стал еще полнее, а в светлых волосах на макушке образовалась проплешина. «Я все придумываю, просто я никогда не обращала внимания на то, что он выглядит старше своих тридцати пяти лет. Он выглядит на все сорок. А по сравнению с Диком… По сравнению с Диком он просто старик». – Летти на всякий случай широко улыбнулась, она очень не хотела, чтобы Стив хоть немного догадался о том, какое впечатление он произвел на нее.