Немного хаоса - [20]

«Ты не ела целый день, — сказала я самой себе, — от одного бокала раскиснешь. Прекращай — время спать».

Но строгий приказ не подействовал — впервые за долгое время. Весь прошедший день навалился на меня, потянул вниз, закружил голову. Прогулки по темнеющему городу в одиночестве, девять жутких неподвижных фигур, слякоть под ногами… Хотелось тепла, вина — и еще чтобы можно было облокотиться о что-то твердое, например, о плечо Марка. Чтоб мир стал тихим, послушным и постоянным, хотя бы не надолго.

«Это все его улыбки, — сказала я опять сама себе, — ты всегда была провинциальной дурой, а он всегда был милым мальчишкой. Только не увлекись своими каникулами, ладно?».

— Таис… — Марк снова наполнил бокалы. Я забыла, что собиралась ограничиться одним. — Можно вопрос?

Мерещилось мне — или и Марк сейчас выглядел иначе? Зыбкий свет ламп тронул его профиль, размыл черты, одни лишь глаза оставались прежними — зелеными и ясными, как неоправленные изумруды, смоченные дождевой водой. Может, на него так действует вино? Раньше не замечала…

— Да?

Марк усмехнулся — но не смущенно, как-то по-новому.

— Зачем вы работаете у Христо?

Вопрос был неожиданным. Я ожидала чего-то другого. И даже испытала некоторое разочарование.

— Я… Какой странный вопрос. Я работаю потому что… — этих «потому что», которых я раньше могла перечислить навскидку добрый десяток, вдруг не оказалось под рукой. Под воздействием винного флера все они куда-то запропастились, растаяли, оставив меня сидеть с глупым лицом и едва отпитым бокалом в руке. — Потому что это моя работа. Это моя специальность.

Наверно, уместно было засмеяться, но я почувствовала, что смех у меня сейчас выйдет ненастоящий и фальшивый. Предпочла смолчать.

— Вы хороший юрист, — сказал Марк тем же голосом. — Выпускница константинопольского университета. Вы могли бы найти хорошую работу, даже не в Трапезунде… Простите, но Трапезунд — это тоже дыра. Не такая, как Тарсус, но все же… Вы могли бы работать в столице! Зарабатывать неплохие деньги, делать карьеру. В империи не так много хороших юристов, Таис. А вместо этого вы получаете грошовое жалование, сидите в нашей развалюхе, мотаетесь по всей халдейской фемме, выполняя идиотские поручения Христо… Один только Кир может вывести из себя кого угодно, а мы все ничуть не лучше него. Вы не любите зачарованных вещей, не питаете симпатий к чародейству, а сервов — так и вовсе не выносите.

— Это нелогично, да?

— В некотором смысле.

— Вы же знаете, что логика нам, женщинам, не свойственна. Даже юристам.

Он пожал плечами, не отреагировав на шутку.

— Это непонятно. То есть непонятно мне.

— Я давно заметила, вы любите, когда все понятно.

— Наверно.

— Тогда вынуждена вас разочаровать, — я рассмеялась и вышло это вполне естественно. — Сама не знаю. Может, мне все время не хватало чего-то нерационального, сумасшедшего? И абсолютно нелогичного?

— Вы работаете уже четыре месяца. Неужели не пресытились этим сумасшествием?

— Значит, еще нет.

— Может, есть и другая причина?

— Кто знает?..

Я не заметила, кто из нас подвинулся, но когда сообразила, было поздно — оказалось, что мы сидим, прижавшись друг к другу плечами. Марк был без пиджака и даже сквозь плотную ткань рубашки я чувствовала исходящее от него тепло. Тепло большого, сильного и в то же время мягкого тела. Мрак смотрел на меня вполоборота, прищурившись, цвет его глаз теперь было не угадать. Но я знала, какого они цвета и в освещении совсем не было нужды.

И опять в душе защемило, словно где-то внутри сидела крошечная стальная иголочка, которая упиралась в сердце, стоило только сделать неловкое движение. И хуже всего — я чувствовала, что надо сделать чтоб это ощущение пропало.

Все было очень, очень плохо.

— Таис? — Марк ли это приблизился или я сама? Мне кажется или я действительно ощущаю его дыхание на своем лице?

От Марка пахло сладким вином, отчего мое собственное дыхание вдруг перехватило.

Мне стоило отодвинуться. Оторваться от этих проклятых глаз, стиснуть зубы и отодвинуться.

Очень, очень плохо. Я знала, чем это обычно заканчивается. И иголочка, сидящая внутри, тоже очень хорошо знала.

Секунда темноты — как будто что-то приближаясь закрыло от меня лампы. Мгновенье на темной стороне Луны. Вкус чего-то сладкого и вместе с тем солоноватого на губах. Пахнет вином. Что-то мягкое и податливое, но вместе с тем сильное касается меня. Я чувствую губы Марка и чувствую как окружающий нас мир куда-то плывет, тает, блекнет — уже ненужный, глупый, не имеющий никакого значения мир…

Боже, как все плохо. И как поздно уже что-то делать.

Я оторвалась от него раньше, чем закончился воздух в легких. Мне вовсе не хотелось останавливаться, но опять что-то кольнуло изнутри — уже тревожно и остро. Что-то было не просто очень плохо, что-то было неправильно. И ощущение этой неправильности вдруг навалилось пудовым грузом на плечи. Марк открыл глаза — в них было легкое удивление и даже, кажется, испуг. Он думал, где он ошибся, этот невыносимый зеленоглазый, но такой наивный великан, что сделал не так… Но он все сделал правильно, дело было не в нем.

Я отстранилась от Марка, подняла голову, уже зная, что увижу за его спиной.