Немка - [64]
Так образовалась семья Кельблеров. Тоня и Иза остались Шнайдер, но со временем стали называть своего отчима Лео (Лёню) папой, потому как их родной отец не остался в их памяти, и Лео совсем непринуждённо, по-отечески относился к детям.
3 января в Кучукской школе проводился новогодний утренник для 1–4 классов. Близнецы умоляли меня сшить для них карнавальные костюмы, они не отходили от меня, пока я не согласилась. Совсем недавно мне сшили новое платье из ткани, которая ещё в Мариентале предназначалась для пошива наматрасника или мешков, и сейчас была крайняя нужда в мешках (для урожая картофеля, для сборки на топливо хвороста, лепёшек коровьего помёта и т. д.). Поскольку у меня была только одна юбка, меня спросили, буду ли я носить платье из этой тёмно-синей грубоватой ткани. «Буду», — сказала я, даже не посмотрев ткань. Платье было сшито по одной из моделей Эллиного журнала мод и получилось довольно красивым, только при стирке даже в холодной воде или в холодном щёлоке вода окрашивалась в чёрно-синий цвет, и со временем платье стало серого цвета. Тогда же оно было новое, пошито с застёжкой впереди сверху донизу, с расклёшенной юбкой и узкой талией. Зародилась идея изготовить из него для Тони черкесский маскарадный костюм. Смастерила и пришила патронташи впереди ниже талии, и поменьше — на обеих сторонах груди. Платье уменьшила только живульками. Лео выстрогал из дерева неплохую саблю, а вот кто и где раздобыл головной убор в виде папахи — не помню. Теперь предстояло мне Тоню научить танцевать «лезгинку». Для Изы я сделала костюм бабочки. Каркас из проволоки обшила чем-то светлым, наклеила вырезанные из журнала мод цветные кружочки, на ноги — Эллины белые чулки. Удивительно, но получилось всё хорошо. У моих подруг Веры и Мани я кое-что узнала о танце лезгинка и что черкесы танцуют его с ножом в зубах.
И вот вокруг новогодней ёлки под мелодию песни:
исполненную школьным учителем на баяне, Тоня лихо отплясывала этот танец, держа в зубах вынутую из ножен деревянную саблю, при этом она периодически выкрикивала: «Асса-асса!» — и вынимала саблю изо рта. Иза в костюме бабочки порхала изящно на носочках под музыку вальса, кружась, пригибаясь и словно взлетая опять…
Ими восхищались, им хлопали в ладоши, и их глаза сияли от счастья.
Через четыре дня состоялось колхозное собрание, и все знали, что будет большой концерт, в котором участвует Лида-немка.
После собрания небольшой перерыв. Начали мы с выступления хора, затем комедия «Дусина ошибка». Публика смеялась так, что я боялась, что они при последующей драме «Юность отцов» все будут дальше смеяться. Зал нашего клуба был переполнен. Совсем маленький перерыв — и занавес открылся. Тишина. Во время второй картины только всхлипывания были слышны. Ещё картины — и бурные аплодисменты. Мы уже два часа были на сцене. Завклубом Владимир Швед вышел к публике: «Спасибо за внимание». Раздался шум. Выкрики: «Мало!», «Ещё!», даже «Бис!».
«Что я говорил?» — Швед пришёл за сцену. И ко мне: «Есть у тебя ещё что-нибудь?» — «Я попробую». И рассказала небольшой отрывок из романа Л. Толстого «Воскресение». Занавес. Никто не трогается с места. Просят ещё. Теперь мы с Маней показали скетч из наших детских лет, затем ещё частушки, где Маня отбивала чечётку. Я ещё вспомнила лирическую поэму на тему военных лет одного из советских поэтов, которого вспомнить не могу. Начиналась она так: «Лучше девушки Натальи в целой области не знали…»
После этого я сама вышла к публике. Под аплодисменты поблагодарила и извинилась за то, что охрипла и не могу больше говорить. Теперь мы распрощались с публикой и закрыли занавес. Стало совсем тихо. Все начали собирать вещи. Когда я вышла в зал, кто-то подошёл ко мне, сказал, чтобы я зашла в правление колхоза, там ждут меня — в комнате 1. Испуганно я вошла. Все участники колхозного правления сидели и, приветливо улыбаясь, смотрели на меня. Кондрик начал: «Мы все посоветовались и решили, что ты заслужила хорошее вознаграждение, и всё собрание проголосовало за это. Значит, завтра ты придёшь к товарищу Глущенко, Марии Тимофеевне, она выдаст тебе пуд лучшей пшеницы. Это ты заработала, и этого тебе очень не хватает. Старый Корыч завтра запустит для тебя мельницу и перемелет её на хорошую муку». Все захлопали в ладоши, а я стояла со слезами на глазах, растерявшись от такой неожиданности, и не нашлась, что сказать, кроме «спасибо».
Что происходило у нас дома — это трудно описать. Мы получим целый пуд настоящего зерна, и ветряная мельница будет крутиться для нас. С нашими санками и мешком я пришла в кладовую. Заведующая Мария Тимофеевна (мать Нюры) опять же встретила меня с приветливой улыбкой, взвесила мне пуд чистейшей пшеницы и добавила ещё один совок в мой мешок. Когда я пришла к пошивочной мастерской, Элла стояла у двери и ждала меня. Мы пошли вместе на мельницу, с усилием тянули санки на пригорок. Нам выпало счастье, было ветрено, старый Корыч, небольшого роста, худой, уже ждал нас. Я его никогда ещё не видела вблизи. Да и как? Для нас ещё никогда не заводилась мельница; отходы зерновые, которые мы получали, мололись на самодельной рушалке. Приходилось слышать, что старый Корыч всегда был на мельнице и никто не мог вспомнить, чтобы был другой мельник. Мне он показался сказочным гномом, его быстрые обрывистые движения были совершенно беззвучны. Он осмотрел (похоже, что и обнюхал) бункер, в который поступает готовая мука, засунул руку в лоток и дал нам знак высыпать зерно в приёмочный бункер. Мельница пошла скрипеть, кряхтеть, трещать, грохотать.
Первоначально это произведение было написано автором на немецком языке и издано в 2011 г. в Karl Dietz Verlag, Berlin под заглавием In der Verbannung. Kindheit und Jugend einer Wolgadeutschen (В изгнании. Детство и юность немки из Поволжья). Год спустя Л. Герман начала писать эту книгу на русском языке.Безмятежное детство на родине в селе Мариенталь. Затем село Степной Кучук, что на Алтае, которое стало вторым домом. Крайняя бедность, арест отца, которого она никогда больше не видела. Трагические события, тяжелые условия жизни, но юность остается юностью… И счастье пришло.
В книгу вошли жизнеописание и история обретения мощей святого, молитвы преподобному Сергию Радонежскому и рассказ о Троице-Сергиевой лавре.
Книга о выдающемся датском писателе Хансе Кристиане Андерсене подготовлена издательством в связи с юбилеем — 175-летием со дня рождения Андерсена, исполняющимся в 1980 году. Сочетая точность изложения и живость прозаического произведения, книга Бо Грёнбека подробно знакомит читателя с жизнью писателя, огромным кругом его друзей и почитателей, с его творческим процессом, реакцией критики на его романы, драматургию, повести и сказки, иными словами — со всем тем, что составляло его жизнь, что сделало его одной из выдающихся личностей Европы.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
Гэта кніга складаецца з артыкулаў "нефармальнага" кшталту, якія друкаваліся ў розных сродках масавай інфармацыі. У розны час гэтыя людзі працавалі ў нашай краіне ў якасці замежных дыпламатаў. Лёсы іх склаліся па-рознаму. Нехта працуе ў іншых дзяржавах. Нехта ўжо выйшаў на пенсію. Нехта вярнуўся ў Беларусь у новай якасці. Аднак усіх яднае адно — гэта сапраўдныя сябры Беларусі. На момант размовы з імі не ўсе ведалі беларускую мову дасканала і саромеліся на ёй размаўляць, таму пераважная большасць артыкулаў напісана на рускай мове, аднак тэндэнцыя вывучаць мову той краіны, у якой яны працуюць, не толькі дамінавала, але і стала абавязковым складнікам прафесійнага жыцця замежных дыпламатаў.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Мотивы дежавю в творчестве современных авторов как попытка осмысления устройства всего мироздания, его глобальных перемен, социально-исторических процессов, а также перспектив развития личности и процессов творчества. Дежавю пришло в русский язык из французского (Déjà Vu) и переводится как «уже виденное». В научный мир психологии его ввел французский психолог Эмиль Буарак (1851–1917), и с тех пор оно стало настойчиво проникать не только в мировую медицинскую или научную терминологию, но и во все сферы творчества художников, писателей и поэтов.
В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.