Немка - [50]
Потом мы пошли. Элла со свёртком из двух плотно свёрнутых больших мешков, я — с пустыми руками. «Мы с тобой сейчас идем к нашей сестре Марии, ты давно не видела её детей и мы просто хотим их проведать». Мария тогда жила недалеко от нашего зимнего дома на холме между ветряной мельницей и где-то на границе с колхозом Карла Маркса. Отсюда Маруся, которой теперь уже было 13, могла легко добраться до своего рабочего места.
По дороге мы с Эллой перешли на разговор о нашем председателе Кондрике Матвее Кузьмиче.
«Знаешь, Лида, — Элла вдруг, резко остановившись, взяла меня за руку. — Я хочу тебе признаться. Кондрик не такой уж плохой, как некоторые наши думают. Это всё Акимов, бухгалтер, это он натравил Кондрика на меня. И на тебя тоже, но по моей вине».
Акимов, как мы слышали, с женой Валентиной и приемной дочерью (тоже Валентиной) бежали из Ленинграда. В нашем селе они появились в 1944 году. Наш председатель был человек малограмотный и никого не удивляло то обстоятельство, что новый бухгалтер — впечатляющей внешности и безусловно хорошего образования — оказывал большое влияние на управление колхозом. И в сельском совете прислушивались к его мнению. Его жена Валя и Элла вскоре подружились, и моя сестра немало этим гордилась. Потом, при создавшейся возможности, Акимов попытался подругу жены совратить, обещал ей во всём помогать, но если она отвергнет его предложение, то пусть потом не обижается, если её сестре не удастся окончить школу. «Как он мог мне такое предложить? Он же знал, что мы с Валей подруги. Свинья он, и больше никто! Ненавижу его!» — возмущалась Элла. Некоторое время она молчала, и я была шокирована.
«Но это еще не всё, сестричка моя. Я ведь рассказала об этом Вале. И дружба наша прекратилась… А ты завтра пойдешь в школу. И на бал-маскарад ты тоже иди. Всем назло!» Такой возбужденной я Эллу еще не видела.
Мария обрадовалась нашему приходу. Младших детей я не узнавала. Виктору уже 4 года, Саше 7, Лиле 11, Марусе 14. Красивые, хорошего роста и хорошего здоровья дети пробиваются со своей полуслепой и полупарализованной мамой, моей сестрой, через крайнюю нужду…
В летнее время она теперь с Марусей, а то и со всеми детьми, пасла телят, и они приноровились заготавливать, хотя бы частично, на зиму сено для коровы. Зимой Мария не работала, с Марусей у них была одна пара валенок, Лилия и Саша делили вторую пару. Большим подспорьем была, безусловно, корова, так же, как и у нас. К счастью, Мария привезла сепаратор из Мариенталя и могла сбивать масло, которое частично меняла на хлеб. Моя мать тоже носила молоко к Марии сепарировать. Пока я развлекалась с детьми, Элла объяснила сестре истинную цель нашего прихода. И Мария пошла с нами, подав мне еще два свёрнутых мешка. Очень медленно, соразмерно с шагом Марии, мы в обнимку подкрадывались к стогу. Слава Богу, дорожка к стогу была уже протоптана, значит, мы были не первыми. Быстро мы выдергивали пучками сено и заполняли мешки — 4 мешка. Мешки тащили частично на спине, частично по снегу, и всё же мы добрались до избы Марии. Никого мы не встретили, и никто нас не видел. Немного передохнув, оставив один мешок у Марии, мы с Эллой смело понесли три мешка, как будто мы одолжили их у нашей сестры. И теперь мы никого не встретили, была ведь уже глубокая ночь. Нашей удачной операции «сено» мы радовались безмерно.
К завтраку на следующее утро мама сварила суп из смеси свеклы (или очистков) и еще чего-то (суп был красный). За это время я вырезала детали головы коня для моего костюма. После завтрака мама села за прялку. Шерсть Элла заработала за пошив чего-то. Потом будут связаны новые чулки и носки. Я сказала, что за время каникул я сама свяжу себе чулки. Мама взглянула на меня и покачала головой, она хотела сама связать. А я наблюдала за нашей мамой. Её очки были так изношены, потрёпаны, стекла тусклые и поцарапаны, вместо дужек очков — шерстяные нитки вокруг ушей, блузка с заплатками, фартук с заплатками и уже далеко не белый, как когда-то, а серый. А её пышные волосы, хотя и седые, осанка и вся её фигура смотрелись грациозно. За прялкой она сидела прямо, держа голову немного назад.
Когда мы на следующий день пришли в Родино, я сшила черными нитками детали головы вместе, покрасила их растворённой в молоке сажей, нарисовала тушью глаза и ноздри. Анна и вся семья Штауб восхищались шахматным конём, и мне он тоже показался удавшимся. И еще я раскроила вдвое сложенные бинты на квадраты. Весь следующий день я была занята шитьем. Сложнее всего было с квадратами, для каждого ряда нужно было загладить сначала квадрат другого размера. Этим занимались, по моим указаниям, Анна и Амалия.
К вечеру всё было готово. Шахматная доска-юбка была едва заметно пришита в линии талии к платью. Кружевные воланы пришиты к вырезу до пояса и к низу рукавов. Маска для лица тоже была готова. Амалия побежала к Ноне, сказать, что может придти — всё готово. Теперь я всё надела. Пояс сзади завязывался бантом. Всё было черно-белым, кроме туфель моей мамы, они были коричневые и были мне малы. Элла не предложила мне сама свои моего размера туфли, а я не посмела попросить, думала, и в маминых вытерплю.
Первоначально это произведение было написано автором на немецком языке и издано в 2011 г. в Karl Dietz Verlag, Berlin под заглавием In der Verbannung. Kindheit und Jugend einer Wolgadeutschen (В изгнании. Детство и юность немки из Поволжья). Год спустя Л. Герман начала писать эту книгу на русском языке.Безмятежное детство на родине в селе Мариенталь. Затем село Степной Кучук, что на Алтае, которое стало вторым домом. Крайняя бедность, арест отца, которого она никогда больше не видела. Трагические события, тяжелые условия жизни, но юность остается юностью… И счастье пришло.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Мотивы дежавю в творчестве современных авторов как попытка осмысления устройства всего мироздания, его глобальных перемен, социально-исторических процессов, а также перспектив развития личности и процессов творчества. Дежавю пришло в русский язык из французского (Déjà Vu) и переводится как «уже виденное». В научный мир психологии его ввел французский психолог Эмиль Буарак (1851–1917), и с тех пор оно стало настойчиво проникать не только в мировую медицинскую или научную терминологию, но и во все сферы творчества художников, писателей и поэтов.
В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.