НеМир - [36]

Я протягиваю к ней руку, и моя девочка съеживается, как маленький ежик, клубочком еще сильнее … Вот только иголок в виде ее обычных колкостей не хватает …

Моя рука безвольно опускается, а ноги подгибаются, и вот я уже стою на коленях и прошу:

— Любимая, девочка моя, прости. Я не знаю как оправдать свою глупость. Бэмби, не молчи, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

Она ничего не отвечает.

— Солнышко, я чуть не потерял тебя сегодня… Я не оправдываю этим свои слова, но лишь прошу проявить понимание.

Никакой реакции.

— Ты же прекрасно знаешь, что я на самом деле не думаю то, что сказал. Конечно, у тебя есть право…

Моя упрямица отличается вспыльчивостью, но эту черту ее характера с лихвой компенсирует быстрая отходчивость:

— Рэд, твои извинения — это всего лишь слова. Если ты действительно думаешь так, как говоришь, то докажи мне это на деле и выполни мое… мою просьбу.

— Что ты со мной делаешь? Да ты не понимаешь, о чем меня просишь! Ты хоть представляешь, чего мне стоит говорить тебе «нет», отказывать тебе в чем-то? Но как же мне втолковать тебе, что я это делаю для твоего же блага?

Губы сжаты в одну полоску — она не отступится…

— Бэмби, да.

— Ты согласен?

— Да.

Она кивает и говорит:

— Спасибо.

Когда я зашел в комнату, Бэмби уже закончила переодеваться. Эти штаны так здорово облегают ее попку и бедра, что мне хочется погладить эти ее прелести сию же секунду.

Как же быстро моя девочка научилась предугадывать мои желания:

— Рэд, держи руки при себе. И еще раз напоминаю мою настоятельную просьбу…

— Бэмби, я помню.

Она попросила меня не вмешиваться ни в коем случае… держать себя в руках… и, желательно, притвориться глухо-немым…

Вилен без стука открывает дверь:

— Вы готовы?

Судя по серьезному выражению его лица, он в таком же «восторге» от идеи Бэмби, как и я…

Мы подходим к тюремной камере, наш провожатый ритмично стучит в дверь.

К нам из камеры выходит допрашивающий Кессу, Первый Исполнитель. Он становится передо мной на одно колено:

— Аве Прим.

— Встань. Она сказала, почему хотела отравить мою жену?

— Нет. Мы уже сделали запрос на Ваше имя о применении к ней пыток.

— Я получил его одновременно с прошением Первого Воина о признании ее невменяемости.

— Он… был здесь и… просил меня свидетельствовать о том, что она не в своем уме.

Судя по интонации, с которой Первый Исп говорит «просил», я понимаю, что на самом деле это было угрозой.

— Что ты ему ответил?

— Правду — что Кесса здраво рассуждает, с готовностью отвечает на вопросы, подробно рассказывает, где и у кого достала яд, как передала его Приме, но что при этом упорно отказывается называть причину своего поступка.

— Ясно. Теперь оставь нас.

— Да, Прим. Страж будет в коридоре на случай необходимости.

И с этими словами открывает перед нами дверь. Я вхожу первый и остаюсь стоять возле косяка двери, следом идет Бэмби, за ней Вилен. Моя девочка вздрагивает, когда мой брат закрывает за собой дверь. Я беру ее за руку и притягиваю к себе:

— Бэмби, ты дрожишь… Что не так?

Она немного часто дышит, и качает головой, как бы говоря, что ей надо время, чтобы привыкнуть к окружающей ее обстановке. И тут до меня доходит… камера, каменные стены, запах — все это пугает ее на подсознательном уровне. Она не понимает причину этого ощущения паники, но мне она ясна как день:

— Вил, дверь, быстро.

Брат с готовностью распахивает ее. Бэмби смотрит в коридор, и выравнивает дыхание. Ласково спрашиваю:

— Так лучше?

Кивок.

— Может все-таки отступишься, и вернешься домой?

Отрицательное покачивание моей любимой упрямой головкой… И тут раздается насмешливый голос твари, прикованной в углу камеры:

— Что, Прима, тебе здесь не нравится, да?

Я не сдерживаю рык и оборачиваюсь на ненавистный мне голос:

— Закрой свой рот, мразь, или я лично вырву тебе твой поганый язык.

Бэмби кладет мне на щеку свою ладошку, как бы напоминая о моем обещании держать себя в руках. Вдох-выдох, Рэд… Вдох-выдох:

— Вилен…

Он смотрит на меня, и понимает без слов, что я прошу его взять на себя ведение допроса, потому что мне не удается совладать со своим зверем. Фак, да я и шаг внутрь камеры не смогу сделать, потому что попросту не выдержу и наброшусь на эту мразь, разрывая ее на мелкие кусочки…

Бэмби идет, ведомая за руку Виленом, подходит к своей отравительнице и жестом показывает на свои лодыжки. Мой брат тихо говорит:

— Нет, Бэмби, мы не можем освободить ее.

Моя девочка вздыхает и жестами о чем-то спрашивает (она стоит ко мне спиной, поэтому я не могу понять о чем именно). Вил «переводит»:

— Кесса, Прима спрашивает, били тебя Стражи или нет.

Я не могу слышать этот голос, не могу…

— Нет, меня не били. А что, ты пришла посмотреть на это?

Вилен:

— Слушай сюда, Кесса, и слушай внимательно… Ты открываешь рот только для того, чтобы давать конкретные ответы. Больше никаких комментариев, ясно?

Бэмби опять жестикулирует.

— Прима принесла тебе хлеб и воду…

Я напрягся… так вот что за сверток у Бэмби в руках… Да как ей в голову пришло принести жратву этой твари?

Рэд, спокойно, поговоришь об этом с Бэмби дома… Спокойно…

— Э-э-э не откажусь.

Вилен берет из рук моей девочки сверток и швыряет его к ногам этой суки. Бэмби недовольно дернулась, но мой брат удержал ее за плечи.