НемимОра - [6]

Второе действие

Утро следующего дня. На скамейке под грибом мирно почивает Солнцева – вместо подушки сумка, сверху накинуто пальто, вид крайне непрезентабельный. Где-то в кармане звонит мобильный. Пока она просыпается, зевает, соображает – звонок прекращается. В течение нескольких минут Солнцева пытается очнуться, потом достает телефон, набирает «неотвеченный вызов».

С о л н ц е в а (хриплым голосом). Але! Капитош, это я... Я?.. Во дворе... Не, я тут спала... На скамейке... Ну, не жарко, конечно... (встрепенувшись). Как сгорел?! Что – весь?! Проводка? Тебе же недавно меняли! Обалдеть... Ну, не реви, не реви... Бери такси, приезжай!

Солнцева спокойна. То ли с перепоя, то ли от сознания своих безграничных возможностей... Она ложится, засыпает. Звучит музыка – радужные сны Солнцевой; девушка улыбается, что-то шепчет во сне. Появляется Капа – уставшая, неспавшая, на щеке сажа. Подходит к подруге, садится рядом. Солнцева просыпается.

К а п а. Под новый год меня обокрали... Помнишь? Вынесли все, что можно. Даже трюмо прихватили. Я потом неделю в доме спать не могла, всюду чужие руки видела – как они роют в шкафах, выворачивают ящики письменного стола, снимают книги... Ужас! Что я тогда пережила... Никому не понять. В утешение себе говорила: скажи спасибо, что хоть стены остались! А теперь вот... даже стен у меня нет... Я на дом полжизни копила... Тогда еще в «Генплане» работала, трудно было. Занимала...

С о л н ц е в а (подымаясь, сочувственно). Приляг. Не спала ведь...

К а п а. Не спала. Ревела всю ночь...

С о л н ц е в а (обнимая подругу). Капитошик, милый, мы все исправим, вот увидишь! Главное, с тобой все в порядке...

К а п а. Что? Что исправим?!

С о л н ц е в а. Купим тебе новый дом! Я лично этим займусь.

К а п а. Да дело не в новом доме, как ты меня не слышишь?! Я – главный архитектор города, солнышко, мне дадут любой дом, квартиру, все, что угодно! Легко, без проблем.

С о л н ц е в а. Ничего не понимаю.

К а п а. Мне тот дом не вернуть. Никогда. Ясно тебе? Это крах. Это пожар моей жизни. Это не стены горели, это я горела...

С о л н ц е в а. Что ты несешь?!

К а п а. То, что ты слышишь!

С о л н ц е в а. Я не хочу слушать, про то, как ты горела. Пускай даже образно.

К а п а. А каких речей ты ждешь?! В этом доме я была счастлива, черт возьми! Очень счастлива. Девять лет. С Чистяковым. Как бы противно тебе это не было. Мы три года мучились в коммуналке (показывает на дом за спиной) с моими родителями в одной комнате, за ширмой, потом, наконец, купили дом! Зимнюю дачу. С садом, с колодцем. Я лично сажала деревья и ухаживала за цветами. Там трудов моих – на сто жизней хватит!

С о л н ц е в а. Я понимаю твое возбуждение...

К а п а. Ни хрена ты не понимаешь! Потому что сука и дрянь! Ты счастье мое угробила!

С о л н ц е в а. Капочка, хорошая, успокойся...

К а п а. Счастье заслужить надо, выходить, а не рвать, как цветы на поляне руками грязными... (ревет).

С о л н ц е в а (тихо). Я не рвала...

К а п а. Да, действительно. Ты сразу пошла и все вытоптала!

С о л н ц е в а. Капитош...

К а п а. Да иди ты... знаешь куда?

С о л н ц е в а. Знаю. Я мигом!

Солнцева убегает. Звучит музыка. Возможно, песня Андрея Макаревича «Три окна». Капа достает из сумки маленький домик из папье-маше, ставит на скамейку, долго разглядывает. Появляется Солнцева с бутылкой вина. Музыка резко обрывается. Капа загораживает домик руками, как бы защищая от Солнцевой.

С о л н ц е в а. Капа...

К а п а. Принесла? Открывай!

Пока Солнцева возится со штопором, открывает бутыль, Капа убирает домик.

С о л н ц е в а (разливает вино в пластмассовые стаканчики). Ну, что?

К а п а. Ничего! (выпивает не чокаясь).

С о л н ц е в а. Хороший тост. Своевременный.

К а п а. А за что пить?

С о л н ц е в а. За нас. За наше будущее. За наше прошлое... Временами оно было не таким уж мрачным...

К а п а. За прошлое... У меня нет прошлого... с некоторых пор. И будущего нет. (пауза). Все время эту кражу вспоминала. Я тогда из-за писем его больше, чем из-за шмоток страдала: три из них в одном конверте лежало, конверт – в шкатулке, а шкатулка – в трюмо...

С о л н ц е в а. А иголка – в яйце, а яйцо – в серой утке, а утка в ларце, а ларец на дубе...

К а п а. Да, в былые времена я бы тоже посмеялась...

С о л н ц е в а. Прости... Ты их перечитывала?

К а п а. Очень часто... После той истории завела сейф. Маленький такой, под столом. Для писем и драгоценностей... Меня уверяли, что он несгораемый. Обманули. Видимо, несгораемым бывает только космический корабль.

С о л н ц е в а. Наверное, дело не в письмах... Вернее, я хотела сказать – в чем-то еще...

К а п а. Конечно. В музыке, воздухе, жестах, в его рисунках... В теплой траве, скошенной перед дождем, в спелых осенних яблоках, в перечеркнутых черновиках. В детских мечтах, которым так и не суждено воплотиться, в глупых взрослых поступках... В сумерках, медной монетке, на счастье брошенной, в сладких арбузных пальцах и разбитой посуде... А еще – в линии жизни на левой руке...

С о л н ц е в а (обнимает Капу). Капочка...

К а п а. Ничего не осталось. Ни-че-го... Все сгорело. Все! (ревет).