Немезида - [22]

Первое проницательное наблюдение, которое я за ним замечаю. Даже Ролан удивлен и зевая, хихикает.

- А знаешь, ты довольно гениален, когда голоден, - он ложится на меховую подстилку и подсовывает руку под голову, в качестве подушки. - Если хочешь, можешь подвинуть ее ближе.

- Это мой инстинкт выживания, - гордо говорит Чат, постукивая себя по лбу.

Он встает и подходит к связанной Парани, которая скрюченная лежит на боку. Я весь вечер наблюдала, как ей становится хуже. Если хочу, чтобы она выжила, то должна помочь ей в ближайшее время. Уже сейчас она задыхается, ее вдохи короткие и быстрые.

Чат хватает ее за плавник и бесцеремонно тащит к краю огня. Любому будет горячо сидеть так близко от огня. Между тем огонь разгорелся, языки пламени взвиваются в ночное небо. Со своего места я вижу, как вверх поднимается жар. Так же, как от раскаленных печей в кухнях моего замка. Парани пытается откатиться, издавая жуткий, пронзительный визг.

Чат снова хватает ее и тащит обратно.

- Может она быть все еще такой резвой, как думаешь, Ролан?

- Ты почти бросил ее в огонь, - скучающе отвечает Ролан. - Полагаю, что в этом случае, любой показал бы некоторую резвость.

Чат кривит губы в трубочку.

- Я вырою здесь яму, чтобы она больше не смогла откатиться.

Чат действительно гениален, когда голоден. Он роет ногами песок, чтобы сформировать небольшую впадину, как раз достаточно глубокую, чтобы вместить Парани.

Она там поджарится. Я думала, у меня будет весь день – или, по крайней мере, весь вечер, чтобы придумать, что делать. Чем я готова рискнуть. Пока Чат копает эту яму, я понимаю, что всё не так. Нужно действовать быстрее. Я потеряю преимущество дневного света, зато приобрету защуту покрова ночи.

Ролан снова зевает. Он достаточно умен, чтобы стоять на страже и не засыпать во время своей смены, но достаточно эгоистичен, чтобы поставить Чата дежурить первым. Учитывая то количество еды, что съел Чат, я надеюсь, он заснет спустя час после Ролана.

За этот час мне нужно о многом подумать. Придется пересмотреть свои текущие цели.

Вначале идея пойти в Теорию и смешаться с населением из низшего класса казалась простой. Больше всего я беспокоилась о добыче еды и воды в пути. Я знала, что есть риск встретиться с кем-то во время пути, и что этот кто-то мог оказаться недружелюбным. Но в начале моего путешествия мне казалось маловероятным, что эта опасность может стать реальностью. Особенно после того, как я провела все время в Необитаемой долине, не встретив ни единой души. Возможно, я была наивной.

Сейчас у меня нет ни еды, ни воды, я встретила враждебно настроенных людей и решила спасти потенциально опасное существо из плена. Мама не одобрила бы. Сказала бы, что рисковать собой и раскрытием своей личности ради животного – эгоистично, и что я не думаю об общем благе. И, конечно, была бы права.

Но думать о том, что сказала бы мама, бесполезно. Я собираюсь спасти эту Парани потому что... ну, из-за того, как она смотрит на меня прямо сейчас. Глазами, полными боли и беспомощности. Ее кожа, кажется, реагирует на близость огня; отсюда я вижу струйки пара, поднимающиеся вверх с того места, где она лежит. Я не хочу на это смотреть. Не хочу наблюдать, как она варится и умирает.

Все же я колеблюсь.

Словно слова матери цепями удерживают меня на месте, убеждая заснуть и позволить всему идти своим чередом. И все-таки, почему я должна угождать ей? Бездомная, оставившая меня на произвол судьбы, и даже хуже – моему отцу. Ни разу не вступилась, когда он меня обижал. Ни разу не помешала, когда избивал. А сейчас именно я должна платить за эту безответственность? Разве это справедливо? Это она должна лежать здесь связанной, продумывая свои следующее действия.

К счастью для Парани, здесь лежит не она.

И, к счастью для меня, Чат уже задремал.

Создание даже небольшого лезвия принесёт облегчение. В последнее время я почти не создавала, кроме моего «подарка» Чату и Ролану; мои вены уже переполнены спекторием, в то время как моему телу не хватает энергии. До сего момента моего путешествия это было довольно просто. Я брала, выкапывала яму и создавала, а иногда формировала маленькие шарики и бросала их в глубокие части реки, чтобы скоротать время и понаблюдала, как они шипят на поверхности и опускаются на дно. Возможно, я втайне надеялась привлечь внимание Парани, увидеть хоть одного лично.

Возможно, я сглупила.

Сейчас я испытываю болезненное желание создавать. И если не сделаю этого в ближайшее время, у меня не будет сил, чтобы спасти это существо. Мой дедушка был последним Создателем, пока не родилась я. По словам моего дедушки цель Создателя – создавать, чтобы не стать сосудом для неиспользованного спектория. Мы предназначены не для этого, говорил он. Мы предназначены для того, чтобы разделить его с другими. Было бы эгоистично позволить такой силе расти внутри нас и поэтому правильно то, что она делает нас больными и слабыми.

С этой мыслью я выталкиваю спекторий в свои ладони, медленно высвобождаю его, заставляю течь в мои руки и застывать. Я мну его пальцами, чтобы он стал плоским и, надо надеяться, острым. Я плотнее прижимаюсь спиной к валуну на случай, если свет от создания будет виден у костра, где спят Ролан и Чат.