Немецкий детектив - [21]

Поздоровавшись на ходу, Циммерман отправился прямо в спальню. Хельга Хорстман, несмотря на то, что время шло к полудню, все еще лежала в постели. Фельдер сообщил сотруднице, что миссия ее окончена, и попросил составить рапорт.

Когда та удалилась, Циммерман повернулся к Хельге, разглядывавшей его припухшими глазами, и холодно начал:

— Полагаю, что вам не до того, но все же выражу соболезнования по поводу гибели вашего мужа.

— А больше вы ничего не полагаете? — сердито бросила Хельга. — Какое вы вообще имеете право надоедать мне?

— Меня интересуют некоторые обстоятельства и ваше отношение к ним, фрау Хорстман, — продолжал Циммерман. — Но прежде всего: как нам известно, после десяти вечера вы ушли с бала и вернулись около полуночи.

— Откуда вы знаете? — перепуганно воскликнула женщина и так резко села, что ее пеньюар соскользнул с плеч, обнажив чуть не все тело. Правда, Фельдер как известный знаток оценил это зрелище весьма скептически и открывшиеся части определил как не слишком лакомые. Циммерман, который и глазом не моргнул, настойчиво повторил свой вопрос:

— Где вы находились во время убийства, фрау Хорстман, и с кем?

Тут у двери раздался троекратный звонок, Циммерман кивнул, и Фельдер впустил гостя. На пороге стоял Вальдемар Вольрих.

— Ты как по заказу! — с облегчением воскликнула Хельга Хорстман, увидев его сквозь дверь спальни. — Они тут пытаются загнать меня в угол. Ты должен помочь!

* * *

В 11.5 °Сузанна Вардайнер, накинув роскошный пеньюар от фирмы «Бальмен» из Парижа, терпеливо старалась разбудить мужа.

Петер Вардайнер сонно перевалился с боку на бок и, не открывая глаз, погладил ее бедро.

— Ингеборг, — пробормотал он в подушку.

— А кто эта Ингеборг? — весело спросила она, склонившись к нему.

Тут Вардайнер сел и, чтобы окончательно проснуться, потряс головой. Головой, которую некоторые находили красивой, а многие — умной. Потом взглянул на Сузанну.

— Почему бы тебе не лечь ко мне?

— По трем причинам, — улыбнулась она. — Во-первых, я не Ингеборг. Во-вторых, нет смысла, учитывая твое здоровье. С сердцем у тебя весьма неважно. Его кое-как хватает, чтобы сидеть спокойно за письменным столом. Ну и в-третьих, через два часа у нас тут будет Клостерс.

— Ты его позвала?

— На обед. Приготовят что-нибудь полегче: свежую форель, стейк по-американски, овощи. И легкое сухое мозельское.

— Что-то ты слишком заинтересовалась Клостерсом, — в шутку бросил он.

— Он, скорее, должен бы интересовать тебя, ведь ему принадлежит один из крупнейших еженедельников. Если бы удалось привлечь его к той акции, что ты готовишь, ее эффект возрос бы многократно, а твой риск уменьшился бы.

— Сузанна, ты просто клад! — Он погладил руку жены.

— Я всего лишь эгоистка. — Она подсела к нему. — И не хочу тебя потерять. Я довольна жизнью с тобой. И с твоей газетой, и даже с какой-то Ингеборгой, раз уж без этого нельзя.

— Мы всегда прекрасно понимали друг друга, — заметил он, — но только теперь я вижу, что ты для меня значишь!

— Да, Петер, но именно потому я так боюсь авантюры, в которую ты пускаешься.

* * *

Карл Гольднер рассказывал впоследствии:

— Только я простился со своей новой приятельницей, как мне позвонил фон Гота. Этот тип напоминает денди прошлого века, который непонятно как угодил в среду полицейских и ему там даже нравится.

Я, конечно, понял, что ему нужна информация. Это ведь не тайна, что о так называемом высшем свете города я знаю почти все. Но мне пришло в голову, что это может быть любопытно — поговорить с полицейским из аристократов. И я его приглашение принял.

Фон Гота предложил пообедать вместе. Я было решил, что он набивается на приглашение. Но он сказал: «Буду рад видеть вас своим гостем…» — И дал свой домашний адрес: Виденмайерштрассе, на берегу Изара, рядом с Английским парком. Один из престижнейших районов города.

* * *

— Ты только спокойнее. — Вальдемар Вольрих как ангел-хранитель стоял перед кроватью Хельги Хорстман и с вызовом смотрел на полицейских. — Что происходит?

— Они хотят знать, где я была вчера от десяти до двенадцати, — задыхаясь, выговорила Хельга, — и кто был со мной.

— И что ты ответила?

— Ничего.

— Прекрасно. — Вольрих сжал ее руку.

— Видимо, эту информацию нам можете дать вы? — предположил Фельдер.

— Видимо, мог бы. Но зачем мне это? Циммерман, чуть отступив назад, предоставил Фельдеру объясняться с Вольрихом. Фельдер выдвинул новое предположение:

— Вероятно, вы оба можете представить нам какое-то алиби.

— Алиби? — Вольрих приподнял бровь. — Зачем оно нам? Что за полицейские штучки вы против нас затеваете?

— Кого вы имеете в виду, говоря «против нас»? — спросил Фельдер.

— Уважаемый, — энергично заявил Вольрих, — я немного разбираюсь в методах работы полиции. Ваш шеф это хорошо знает.

— Тогда вам должно быть ясно, что мы здесь не в игры играем, — отрезал Фельдер.

— А почему я должен это понять да еще и поверить? Почему вы не могли здесь оказаться просто ради забавы? Мало ли выплывало дел о том, что среди полицейских чинов есть люди, которые при выполнении своих обязанностей лишь ищут повода для удовлетворения не всегда нормальных позывов? — Вольрих вдруг возомнил, что берет верх. — Ведь это очевидно, что с вами двоими не все в порядке. Это что, так принято, чтобы двое криминалистов-мужчин допрашивали женщину, лежащую в постели? По крайней мере, здесь должна быть женщина — сотрудница полиции.