Немецкие диверсанты - [105]
У меня перед глазами замелькали картинки нашего триумфального возвращения. Но приятные мысли оборвал Хорст, настойчиво вызывавший меня на связь:
– Георг! Они наступают с юга! У них еще два танка!
Я застонал и одновременно выругался. Вот, значит, как они решили обхитрить нас, и это почти сработало. Третий, на правом фланге, находился южнее остальных, и поэтому я приказал оставаться на месте и следить за главной дорогой на востоке. Второму я дал задание отходить вместе со мной и направляться на помощь Хорсту. Мы помчались вниз, на насыпь, и обнаружили его в полукилометре от реки. К моменту нашего прибытия русская пехота уже успела окружить его. Они были повсюду, готовые с криками и воплями запрыгнуть на танк или забросать его гранатами. Подъехав сзади, мы неожиданно устремились на них, открыв стрельбу по налетчикам, после чего те, кому не повезло, так и остались лежать на земле. Затем, выстроившись в ряд, мы начали давить русских, стреляя из пушек и пулеметов. Оказавшись, в прямом смысле, между двух огней, наши враги практически не имели шанса остаться в живых.
Мы постоянно находились на связи с Третьим, но на этот раз его молчание слишком затянулось, неожиданно Хорст закричал:
– Я не знаю, что еще можно сделать, или нам крышка?
Быстро повернув голову, я увидел, что его танк горит.
– Немедленно уходите в безопасное место, – дал я команду остальным.
Танк Хорста мог быть подорван только другим, не менее мощным, чем «Сталин», – ничего другого здесь быть не могло. Внутри у меня все перевернулось и больно заныло. Хорст был одним из тех, кто не должен был погибнуть.
Увидев, что один танк потерян, пехота воспрянула духом и снова пошла на нас, но мы в ответ дали такой жестокий отпор, какой только могли. Сомкнув ряды теснее, мы безжалостно расстреливали пехоту. Но даже под нашим совместным натиском они не отступали и волна за волной продолжали свое движение, перепрыгивая через убитых. Стройными рядами, как колонны муравьев, они шли на нас, не думая останавливаться, и, когда наш огонь достигал следующего ряда, они сваливались на предыдущих мертвых, образовывая кучу. Боже, подумал я, это не может так продолжаться. Это уже не война, это резня, убийство.
Но ничего не прекращалось, и на поле продолжали появляться новые и новые груды тел. Зачем они сами бросаются навстречу неминуемой гибели? – спрашивал я себя. Почему они сейчас не хотят спастись, чтобы позднее попытаться сразиться с равным противником, и если погибнуть, то в честном бою? Зачем полковник отдает своих людей на верную смерть? Для чего он делает это? Мы не прекращали стрельбу. Или они нас, или мы их, но все равно кто-то будет убит. Должен же когда-то наступить этому конец.
Два других танка вышли на связь.
– Примерно через пять минут у нас закончатся боеприпасы.
Я посмотрел на ряды пехотинцев. Казалось, им не будет конца и края. Количеством они могут перевесить качество.
– Двигайтесь точно за мной на расстоянии ста метров, – скомандовал я. – И поддайте им свинца столько, сколько хватит. Я останусь на позиции, а вы на скорости направляйтесь к реке. Направьте сюда два танка с полной амуницией, а сами останьтесь на их месте.
Мы двинулись вперед, опрокидывая русских и давя их. По крайней мере, сейчас они, хотя и временно, находились под контролем, но я даже думать не хотел, как долго это продлится. Они буквально кидались на танк и оказывались расплющенными по земле. Я ждал, глядя в небо и ища поддержку с воздуха, которая пока еще не подоспела.
Затем я просто встал на виду, являясь прекрасной мишенью для русских, вызывая их на дуэль, но они почему-то остановились как вкопанные на своих местах. Может, они исчерпали все свои возможности. К тому же они еще не понимали, что означают наши действия – сначала наступление, потом отступление и снова движение вперед, потом исчезновение сразу двух танков в кустах, когда на виду оставался только один. Я решил, что если полковник предпримет еще какие-либо действия, то это станет его последним подвигом.
Затем, наблюдая в бинокль, я увидел, что на расстоянии километра или двух в сторону Одессы направляются сотни людей, грузовиков и вообще на дороге происходит лихорадочное движение. Целый батальон саперов пытался восстановить мост. Возможно, это действие на дороге было направлено на то, чтобы отвлечь наше внимание от настоящей цели – соорудить временный мост для прохода танковых отрядов. А тем временем прижать нас здесь и ждать, пока мы потеряем бдительность. И более того, им почти удалась задумка. Теперь я понимал, почему через патрули, выставленные Хорстом на том берегу реки, не было даже попыток пробраться и не последовало ни одного выстрела, когда ребята забирали свинью. Русских танков вообще не было там в тот момент. А танк Хорста был подорван одним из танков, находящихся через реку, совсем с близкого расстояния. Это была уловка. Если их танки сейчас пойдут в наступление, это будет означать, что все наши предыдущие действия были напрасными. А все те солдаты погибли ни за что. Требовалось срочно что-то придумать.
С реки вышли на связь. Более того, казалось, я разговариваю с привидением, потому что это был Хорст.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.