Немецкая русофобия и её причины. Философия, история, политология - [6]
Хотя реальные угрозы, которые существуют в нашем маленьком мире, и это, я надеюсь, вы понимаете, заключаются совсем в другом. Понятие „европейская безопасность” сегодня охватывает гораздо более широкое поле, чем мы привыкли. Сорок лет назад речь шла, прежде всего, о военно-политических отношениях европейских стран. Но сегодня на первый план выходят другие проблемы – устойчивое экономическое развитие, проблемы неравенства, преодоления бедности, беспрецедентная по масштабам миграция, новые формы терроризма, региональные конфликты, в том числе внутриевропейские. Я имею в виду, конечно, Украину и всё ещё неспокойные Балканы, и стоящую на грани национального кризиса Молдавию»[15].
Прозвучавшая в этих словах обеспокоенность не была воспринята с пониманием, напротив, она вызвала возражения, обвинения в подстрекательстве к войне и дестабилизации. Для западных государств первостепенное значение имеет не решение проблем, не стремление избежать холодной войны, а обострение конфронтации.
Велика опасность, что мы вновь окажемся на грани войны, вернее, что нас подводят к этой грани, и это спустя всего 70 с небольшим лет после окончания войны, после капитуляции гитлеровской Германии и её союзников, после освобождения. И вновь в этот процесс оказались вовлечены две великие европейские державы – Германия и Россия. Германия, как и 100 лет назад, играет в нём сомнительную роль, поскольку немецкую политику определяют в первую очередь союзнические обязательства, некая нерушимая верность. В своё время это была верность Австро-Венгерской монархии, сегодня – Соединённым Штатам.
Пятьдесят лет назад сведущий публицист Себастьян Хаффнер высказал оценку, которая по-прежнему актуальна и верна, в том числе и для нового поколения жителей Германии, проявляющего большой интерес к изучению истории и черпающего большое количество сведений из различных СМИ: «История немецко-русских отношений в период между двумя мировыми войнами [Здесь следует заметить: не только в этот период, – Шт. Б.] захватывает сильнее любого романа. Едва ли можно найти другой пример подобных интимно-смертельных хитросплетений между двумя народами. В этом немецко-русском романе испробованы почти все мыслимые варианты отношений, включая сугубые крайности. Тем более непонятно, почему в коллективном сознании Западной Германии отсутствует какое бы то ни было чёткое представление о тех чудовищных событиях, непосредственными участниками и жертвами которых стали представители старшего поколения, ведь эти события и до сих пор оказывают влияние на судьбу молодёжи. У людей есть разве что смутное представление о том, что когда-то существовала старая Россия, немного дикая, чужая, непредсказуемая, но вместе с тем великодушно-добродушная, иногда спасительная соседняя страна»[16].
Европейское равновесие Бисмарка от Санкт-Петербурга до Берлина
Да, германско-российская история, отношения между двумя государствами, их конфликты и сотрудничество в течение последних двух с половиной веков существенно повлияли на судьбу обоих государств, а равно и всей Европы. Это были отношения соседей и конкурентов, а зачастую даже смертных врагов, отношения, которые вплоть до семидесятилетнего периода существования Советского Союза складывались между феодально-абсолютистскими, а в первую очередь капиталистическими, империалистическими конкурентами в борьбе за господство, по меньшей мере, в Европе. Правда, в течение долгого периода интересы обеих стран пересекались лишь незначительно. Укрепление Германской империи как национального государства и экспансия Российской империи на Восток были независимыми друг от друга процессами. Да, своими победоносными действиями в освободительных войнах с Наполеоном 1813–1815 годов Россия способствовала избавлению от иностранного господства и развитию немецкого национального движения. Царь Александр I, в честь которого одна из берлинских площадей с 1805 года и по сей день носит название Александерплатц, был известен немцам, поскольку своей успешной борьбой с французским императором позволил Пруссии выйти из-под влияния Франции и освободиться от французской оккупации. Для многих немецких княжеств, да и для простых граждан, Александр I стал олицетворением освобождения от иноземного ига.
Таурогенская конвенция от 30 декабря 1812 года и вступление казаков в Берлин семь недель спустя, возможно, стали началом немецко-русского (вернее: прусско-русского) братства по оружию. По крайней мере, такова легенда, повествующая о предыстории братства по оружию Национальной народной армии и Советской армии во времена ГДР, легенда, которая укрепляла дух военнопленных немецких солдат и офицеров национального комитета «Свободная Германия», мечтавших ночами о свержении гитлеровской банды и установлении в Германии демократии.
Даже объединение Германской империи, силовым путём осуществлённое рейхсканцлером Отто фон Бисмарком, было встречено Россией благосклонно. Баланс сил между Францией, Великобританией, Австро-Венгрией, Россией и Пруссией / Германией был в интересах обеих держав. Соответственно, тайный «договор перестраховки», заключённый в 1887 году между двумя странами, гарантировал взаимный «благожелательный нейтралитет» в случае внутриевропейских конфликтов, и, в частности, признание интересов России на Балканах и на Босфоре
