Немецкая классическая философия религии - [2]

Эти философы, осознавая недостатки прежних систем религии, стремились выйти за границы мышления и подняться до наивысшего. Из страха нарушить то комфортное состояние, когда "душа остаётся наедине сама с собою" (Кьеркегор), они пытались, таким образом, избежать сути дела, которая в действительности приоткрывается лишь логически дисциплинированному уму.

Данное напряжение между "душой" и духом, который мыслит себя постоянно продвигающимся по пути прогрессирующего научного исследования, составляет глубинную интенцию всех философских изысканий, особенно начиная с Канта. Пожалуй, никогда прежде потребность в философии религии, действительно берущейся за великие предметы, не была так рельефно и остро обозначена, как это произошло на рубеже XVIII - XIX столетий, в Германии, когда началось активное методическое исследование фундамента всего знания, самих основ человеческого бытия и человеческой жизни.

Уже в то время достаточно резко обозначились две основные тенденции в истолковании религиозно-этических и философско-теологических проблем. Первая связана с логическим подходом к религии и Богу, вторая - с, так называемым, "историческим" системотворчеством.

Логические системы философии религии игнорировали сам акт "сотворения" и являлись априорными, гносеологическими конструкциями. "Исторические" системы, напротив, признавали Бога в качестве начальной причины мира и напрямую обращались, таким образом, к познанию Христа. Другими словами, первые системы начинали не с эмпирического обоснования Бога, а с чисто логического допущения его существования. Вторые - были озабочены тем, чтобы как можно больше найти подходящих аргументов в пользу бытия Бога, отталкиваясь при этом от действительности, под которой, как правило, "историческими" философами понималось мифологическое прошлое.

История противоборства этих двух тенденций есть история борьбы классической философии, ориентирующейся на здравый смысл и разум, на поиск самоочевидных основоположений, и философии, ставящей превыше всего неразумие. Бог, говорил Шеллинг в своём Берлинском курсе лекций по "Философии откровения", не является разумным началом в том смысле, какой придают понятию "разума" рационалисты: разумны природа и дух, а Бог "не есть нечто разумное" (См.: Ф. Энгельс. Шеллинг и откровение //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 41. - С. 223). Желая или не желая этого, он подтвердил лишь антитеологический тезис о том, что "бесконечное только тогда разумным образом может считаться реально существующим, когда оно проявляется как конечное, как природа и дух, а потустороннее внемировое существование бесконечного должно быть отнесено к царству абстракции" (Там же).

С предложенным разграничением философских систем религии нельзя не считаться, тем более, что его актуальность может быть сегодня продиктована по меньшей мере тремя обстоятельствами.

Прежде всего запросами современной идейной борьбы. Религия, хотя и претерпевает кризис, всё же продолжает играть значительную роль в духовной жизни современного общества. "Невозможно как следует понять общество, будь то в глобальном или в локальном масштабе, - пишет Мел Томпсон, - не осознавая, какую роль играла и играет в нём религия. Даже отсутствие религии само по себе - это явление, которое заслуживает изучения" (См.: Томпсон М. Философия религии. - М.: ФАИР-Пресс, 2001. - С. 8-9). В данном отношении аргументы, выдвигаемые сторонниками логической, или классической, философии, против "исторической", или "положительной" философии откровения, заслуживают самого пристального внимания. Ведь в настоящее время значительно ослабла интеллектуальная составляющая теоретических дискуссий.

Запретить религию невозможно; полемический же диалог возможен только при глубоком знании всех "за" и "против" (pro et contra). Особый интерес в этой связи представляет классическая гегелевская концепция религии, взрывающая религию изнутри (на данный момент впервые обратили внимание "младогегельянцы", особенно Бруно Бауэр и молодой К. Маркс).

Далее, учения Фихте и Гегеля о религии - необходимая и весьма важная ступень в истории европейского свободомыслия. Таким образом, историко-научный интерес к данным системам неоспорим.

И, наконец, историко-философский аспект проблемы. Философские взгляды Канта, Фихте, Рейнгольда, Шеллинга, Гегеля формировались главным образом в лоне теологических исканий, далёких от ортодоксии, но порождённых размышлениями о сущности Бога и человека. Сами их диалектические учения возникли из попыток решить широкий круг проблем (в том числе теологических и религиозно-этических), хотя, объективности ради, надо сказать, что в дальнейшем их философские учения о религии оказывались, как правило, наиболее запутанными и трудными частями строящихся систем.

Однако споры вокруг гегелевской философии религии привели, скорее, к кризису не саму классическую философию, а попытку последней достичь внутренней гармонии с философским иррационализмом. Истина никоим образом не позволяет себя обнаружить с помощью неестественных или противоестественных интеллектуальных усилий. Уроки, которые можно извлечь из выступлений позднего Шеллинга и надежд раннего Кьеркегора на Шеллинга, говорят сами за себя. Успеха в философии невозможно добиться с помощью того противоестественного напряжения, с каким эти мыслители попытались примирить рациональное с иррациональным, дабы приблизиться к истине.