Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока - [54]

Засеяно до 9217 десятин; в казну зерна не ставят. Возделывают, для продажи, преимущественно пшеницу и овес.

Прививки сибирской язвы сделаны в апреле и мае месяцах. Падежа скота не было.

Имеются две русские школы; одна – женская; в них обучаются: мальчиков 114, девочек 30.

Подлинное подписал: генерал Унтербергер.

Скрепил: генерал-квартирмейстер штаба Приамурского военного округа генерал-майор Дебеш»[396].

Свою позицию по корейскому вопросу генерал-губернатор основывал не только на наблюдениях, которые вел в крае. Еще в 1897 г. он совершил поездку в Корею, был принят королем Коджоном. Его впечатления от страны выразились в неприятии системы управления, которая там была. Именно сложившиеся социальные отношения выталкивали из Кореи в Россию толпы голодных крестьян, которые искали спасения для себя и своих семей. «Испорченность» администрации, по мнению Унтербергера, выражалась в том, что корейские министры, заняв свои должности, старались первым делом обогатиться и представить такую возможность своим родственникам и приближенным. Когда служащие увольнялись, то на их место назначались новые, которые, в свою очередь, сами начинали выжимать из народа все, что только можно, потому что знали: придет новый министр, и им придется уступить место другим. Во всех назначениях царил полный произвол. Интриги велись и при дворе, и повсюду в стране. Народ, привыкший к тому, что у него отбирают большую часть его продукции, трудился настолько, насколько это было необходимо лишь для его пропитания, из опасения, что «лишнее» у него отберут[397].

Унтербергер понимал, что вопрос российского подданства для беженцев «имел только значение обеспеченности их материального положения, на случай же каких-либо политических осложнений, они, вернее всего, стали бы на сторону более сильного и вообще действовали бы не с сознанием, что они русские, а так, как им показалось бы выгоднее»[398].

Свою позицию он обосновывал так: «Если укажут на то, что в состав Российского государства входят миллионы подобных же инородцев, чуждых нам по вере и обычаям, у которых и сознания принадлежности к России может быть не больше, чем у корейцев, однако тем не менее все они считаются русскими подданными, то на это можно возразить, что государство наше, занимая земли, на которых жили эти инородцы с давних пор, понятно обязано было заботиться и об их устройстве. Но вопрос о корейцах стоит совершенно иначе. Это – пришлый народ, который у нас поселился самовольно и относительно которого мы никаких обязательств не имеем, а потому можем действовать так, как того требуют государственные интересы»[399].

«Рассчитывать на то, что корейцы, даже перешедшие в русское подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением, не имело никакого основания, так как опыт показал, что проживавшие в Южно-Уссурийском крае 40 с лишним лет корейцы, за немногими исключениями, сохранили свою национальность в полной мере и остаются чуждым России народом. Нельзя также было надеяться на лояльность этого элемента в случае войны с Японией или Китаем, напротив, они тогда представят чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации врагом шпионства», – это оценка уже современного корейского историка тех процессов, которые во времена Унтербергера протекали на Дальнем Востоке[400].

И можно считать насмешкой истории то, что единственную книгу, посвященную личности генерал-губернатора П.Ф.Унтербергера, написал уже в наше время историк из Кореи – Ли Ханг Джун[401]…

Заключение

Любая тема, касающаяся развития конкретного народа, этнической группы в прошлом или настоящем, – минное поле, на котором легко «подорваться», если неосторожно затронуть больной для многих людей вопрос, невольно преувеличить заслуги одних и принизить подвиги других. Избирая изучение истории в переделах народа, исследователь неизбежно должен считаться с подобным риском.

Вот и эта книга может создать превратное впечатление, будто только иностранцы, немцы участвовали в таком великом цивилизационном «предприятии», как продвижение России на Восток. На самом деле это – отдельные, рассыпанные по страницам истории примеры и судьбы, всего лишь соединенные и рассмотренные вместе. Эти примеры и судьбы – немногочисленны в мощном российском освоении громадных пространств за Уралом. Это освоение потребовало жизней миллионов, среди которых рядом с русскими людьми были люди самых разных национальностей, посланцы разных регионов и, как это ни удивительно, стран.

Автор взяла пример немцев, хотя, нет сомнений, что найдется ученый, который поставит себе целью написать книгу, например, на тему «Корейцы на службе России», «Китайцы на службе России» или «Японцы на службе России», и его будет ждать успех, потому что он также найдет множество примеров взаимовыгодного и долговременного сожительства этих народов в нашей стране.

Но пример европейцев, немцев для нынешней России более чем актуален не только для реконструкции прошлого. Он заставляет вновь и вновь возвращаться к фундаментальным основам государства и искать современные ответы на вечные вопросы о сущности государства, о содержании его связи с другими странами.