Нелюдь - [8]

– Не голодная? Ну, смотри, как хочешь. Нам еще больше часа

ехать, да и там идти не два шага. Так что я, пожалуй, маленько перекушу.

На коленях разместилась газетка, сверху лег российский набор путешественника: вареные вкрутую яйца, пара огурцов, помятый помидор. В спичечном коробке у запасливого деда оказалась соль – крупная, коричневая какая-то.

– Ты бы не стеснялась, перекусила. А то потом попросишь, да некогда будет. Так что, присоединяешься?

– Спасибо, не хочется.

– Ну смотри, наше дело предложить, – Олег Алексеевич захрустел огурцом. Татьяна отвернулась и снова принялась разглядывать плоские холмы и перелески, зеленым ворсом выпирающие из оврагов.

Через несколько минут хруст сменился тихим бульканьем. Девушка скосила глаза – неужели водка? Заранее поморщилась.

Нет, все-таки не водка. Чай, с каким-то буро-зеленоватым оттенком. По вагону поплыли ароматы не то степи, не то нагретой солнцем лесной поляны.

– На-ка, хлебни, – старик протягивал небольшой алюминиевый стаканчик с облупившейся краской. Странный стаканчик, необычный. – Такого ты точно не пробовала. Не бойся, не отрава.

Татьяна поколебалась несколько секунд – пить иль не пить, вот в чем теперь вопрос? Неизвестно, что за зелье… Потом все-таки решилась. Взяла теплый стаканчик, отхлебнула осторожно.

Одновременно обожгло глотку и защипало в носу. При всем при том спирта не чувствовалось совершенно. Пряная горечь, какой-то терпкий привкус. Закружилась голова, на глаза навернулись слезы.

– Ну как? – донесся из радужного тумана веселый голос. – Пробирает, а?

– Еще… как… – не выдержала, закашлялась. Минуты через

две-три удалось отдышаться. – Это что?

– Чаек, – с самым невинным видом ответил Олег Алексеевич. – Травяной чай. Чабрец, душица, ежевичный лист, чуть-чуть полыни, еще кое-что по трети щепотки. Очень полезно для здоровья.

– Да уж!

– Ты подожди немного, скоро сама почувствуешь, – старик снова плеснул в стаканчик, выпил. Татьяну передернуло – ладно бы залпом! Понемногу, маленькими глотками, смаковать такую дрянь – так и вправду поверишь, что это не человек напротив тебя сидит… Люди такое не могут пить. По крайней мере – с удовольствием.

– Ну, хорошенького понемножку. Потом еще хлебнем.

Хотела возразить, но взгляд задержался на фляжке. Таких Татьяна тоже раньше не видела. В сером суконном чехле, с узким, похожим на бутылочное горлышком и мелкой резьбой на пробке. Стаканчик, оказывается, надевался сверху на горлышко и пробку, как крышка.

– Интересуешься? – Олег Алексеевич приподнял флягу. – Не

видела раньше? Немецкая, трофей.

– А вы воевали?

– Воевал. Можно сказать, от звонка до звонка – начал в сорок первом на Украине, а закончил в Восточной Пруссии. Что, молодо выгляжу?

– Я думала, вы… Вам больше шестидесяти не дашь, – призналась Татьяна.

– Хе, шестьдесят! – старик лихо пригладил усы. – В шестьдесят, сударыня, я был вообще кавалер хоть куда. Пожалуй, даже рискнул бы ухаживать за такой симпатичной девчушкой. А сейчас – увы, увы! Возраст сказывается, проклятый, никуда от него не убежишь.

– Так сколько же вам?

– Ну-у, это просто неприлично, так вот в лоб спрашивать. Я уж и сам забыл. Дай-ка вспомню… За девяносто, это точно.

– Не может быть!

– Не веришь – зачем тогда спрашивать? – обиделся Олег Алексеевич. – Я в сорок первом старшим политруком был. По нынешним временам – офицерское звание, да и не первый и не второй год служил. Вот и посчитай сама.

– Все равно как-то странно. Как же вам удается?

– А мне не удается. У меня получается. В том числе и вот таким способом, – фляжка утвердительно булькнула. – Плюс к этому я тебе уже говорил, кто мы такие. Ладно, приедем, поболтаем – потом, может быть, сама поверишь, без моих аргументов и фактов. А я сейчас фляжечку обратно уберу и вздремну чуток. Ты меня через час разбуди, не позже, а то проспим свою остановку.

Старик и в самом деле откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Надо же – девяносто лет… Конечно, живут и больше: Татьяне вспомнилась статья о каком-то кавказском долгожителе, родившемся во времена Наполеона, а умершем при Брежневе. Но одно дело – Кавказ, а другое – Желтогорск с его химией и прочими радостями. Или действительно все дело в травах?

Странный чай, похоже, действовал и на нее. Например, обострился слух. Кроме стука колес и поскрипывания вагона, появилось много новых звуков. Тонкое посвистывание где-то над головой. Странный шелест в самом вагоне – через несколько минут Татьяна догадалась, что слышит дыхание нескольких десятков людей. Бормотание приемника у сидящего через три сидения парня стало отчетливым. Словно к уху поднесла.

Это, правда, не радовало: шла какая-то «игра со слушателями» где самому-самому умному любителю попсы предлагалось фальшиво спеть очередной хит и получить майку и ящик «пепси-колы»… Был бы приемник рядом, переключила бы. Или вообще вырубила. А этот придурок еще и подвывает радостно, словно его сейчас этой «пепси» поить будут. Нет уж, что бы там старик не говорил, а черная тетрадка права. Есть обыватели, и есть те, кому серость поперек горла стоит. Впрочем, обывателей серость тоже раздражает.

Особенно наличие у кого бы то ни было серого вещества в голове. В количестве большем, чем необходимо для просмотра сериалов и поглощения пепсово-попсовой бурды.