Нелюдь - [10]

– Н-не надо, я сама.

Странно, но ей удалось шагнуть к краю платформы. Потом еще раз. И еще. Сойти с асфальта на пыльные листья подорожника. Сделать еще один шаг навстречу протянутой руке.

– Вот и умница! Давай, давай, левой, теперь правой! Не падаешь? Никто тебя не кусает? Тогда потопали дальше. Тебе как лучше – чтобы я впереди шел или чтобы сзади придерживал?

– Лучше впереди…

– Понятно, чтобы спину видеть. Ну, тогда не отставай. Я постараюсь не сильно разгоняться, но и ты не стесняйся. Устанешь – скажи, привал сделаем. Можешь быстрее – тоже говори, прибавим шаг.

– А долго нам идти?

– Моим ходом – час с небольшим, твоим – пока не знаю. Ну, пошли. Раньше выйдем – раньше придем. Ты, главное, ничего не бойся, тут все свои. Весь лес со всеми обитателями.

Тропинка завела под деревья и почти сразу же начала извиваться и петлять. Почему-то местным жителям не нравилось ходить напрямую. То ли не интересно, то ли трудно сотню метров прогуляться, никуда не свернув и не отклонившись. Минут через двадцать Татьяна уже не могла понять, удаляются они от железной дороги, идут вдоль нее или кружатся на одном месте. Тем более что время от времени точно такие же тропинки примыкали сбоку, пересекали путь или вообще тянулись рядом в каком-нибудь десятке шагов, за низкими кустами. Лабиринт, да и только!

– Олег Алексеевич, мы тут не заблудимся?

Старик не обернулся, только хмыкнул. Через минуту все-таки решил ответить. Все так же, не оборачиваясь, словно с листвой говорил.

– Ну как тут заблудиться? Сама посмотри, тут разве что указатели не развешаны!

Посмотрела. Сначала ничего особенного не увидела – лес как лес… Постой, а это что? Знакомые зеленоватые нити свободно переплетались между деревьями, колыхались в воздухе – повсюду, кроме этой самой тропинки. Словно коридор. Или даже галерея,

ажурная, как в старинных парках. Если бы не слабое свечение, вполне можно было принять невидимые паутинки за кованую-литую-резную решетку. Странную, но по-своему красивую. Даже узор какой-то проглядывает, причем время от времени повторяющийся. Тропинка, выходит, совсем не простая. Интересно, кто ее сделал? Древний Народ? В него до сих пор верилось слабо. Однако вот она, сеточка-ограда – протяни руку… Хотя лучше не надо. Кто ее знает, как отзовется. Или все-таки попробовать?

Глянула на седой затылок – вроде бы старик шагает спокойно, оборачиваться не собирается. Украдкой протянула руку к висящей в воздухе сетке, потянулась…

И тут же отскочила с визгом, налетела на спину с котомкой, чуть с ног не сбила. С размаха села на тропинку. Из куста на нее смотрели два темных блестящих глаза. Потом ветки затрещали, раздвинулись. Высунулся темный, шевелящийся обрубок с двумя присвистывающими отверстиями. По краям обрубка топорщились какие-то желтоватые изогнутые сучья, грозно поблескивали острыми кончиками. От ужаса Татьяна зажмурилась. Странно – зеленоватую сетку можно было различить даже сквозь веки. А еще – смутное коричнево-голубое пятно на том месте, где полагалось быть страшному гостю. По пятну метались желтые и багровые сполохи.

– Ну и чего визжать? Кабана никогда не видела, что ли?

Татьяна мотнула головой, не раскрывая глаз. «Чего визжать?»! Кабан! Здоровенный кабан! Рыло чуть ли не с тарелку размером! А эти острые сучья – это, значит, клыки. Те самые, одним движением волка вспарывающие. Где-то она читала, что с матерыми кабанами даже медведь и тигр не всегда рискуют связываться. Интересно, старик об этом слышал или нет?

– Эй, красна девица! – по плечу похлопали. – Глаза-то открой! Или мне тебя дальше под руки вести? Так в этом случае мы до ночи идти будем. Борька, отстань!

В лицо фыркнули, обдали горячим дыханием. Ф-фу, какая вонь! Приоткрыла один глаз, увидела бурую шерсть и желто-белесый клык, опять зажмурилась. Значит, дед с кабаном знаком? Вот пусть и разбирается. Только где-нибудь подальше.

– Отстань, говорю! Вот же скотина упрямая! – раздался громкий шлепок, кабан ответил радостным «Хрю!» – Танька, не спи! Выломай прутик, помоги эту свинью отогнать! Отстань, не для тебя припасено!

– А вы его колдовством отгоните. Как ваши ребята тогда муравьев разогнали, – посоветовала девушка, не открывая глаз.

– Иди ты!.. Это ж здешнего лесника кабан! Меня Филиппов потом по всему лесу гонять будет! Борька, тварь, не рви!!! Ну ладно, ладно, угощу, зараза ты копытная!

Похоже, ситуация складывалась скорее смешная, чем страшная. Можно и посмотреть.

Кабан действительно был здоровенный, но не такой уж и огромный. Вот уж действительно – у страха глаза велики! И пятачок у него не с тарелку. Самое большее – с блюдце. Симпатичный такой пятачок, жадно тянущийся к уже развязанной котомке. Короткий хвостик мотался туда-сюда. Было в нем что-то от флагов на трибунах стадиона. Похоже, только что был забит победный мяч. А вот и он – красный, помятый… свинье все равно. За помидором последовал огурец. Последним пунктом собираемой с прохожих пошлины значилась краюха черного хлеба, густо посыпанная солью.

– Видела? Хуже гаишника, ей-богу! Пограничник, блин! И вот ведь свинья какая: как один иду – хрюкнет, поздоровается и дальше бежит. Если с кем-нибудь из наших – то же самое. А чуть кого чужого веду – вот такое представление, причем не с кого-нибудь мзду берет, а с меня же! Борька, у тебя совесть есть?