Неловкая поступь смерти - [17]

«Ишь, – думал Дацук, – так и сверлит своими лисьими глазами. И ещё, того и смотри, проткнёт своим хоть и не длинным, но острым носом». Гордей невольно почувствовал себя мухой, проткнутой булавкой. Ощущение было настолько реальным, что у него даже мурашки по телу побежали и он, не выдержав, спросил:

– Чего вы на меня уставились, гражданин следователь, на мне картинок нет.

– Вы сам, господин Дацук, как самая страшная картинка, – ответил следователь, недобро усмехнувшись.

– Ничего я не страшный, – обиделся Гордей.

– Красавец, пробы ставить негде, – ответил Наполеонов. – Вы лучше мне скажите, когда и от кого вы узнали, что скончалась приёмная мать Аркадия Селиванова?

– Когда да от кого, – Дацук ухмыльнулся, – так от Толика Горелого и узнал вчера. А ему этот фраер сказал, которого мы любезно вместе с его девицей пригласили в гости. А она, вы только посмотрите, товарищ следователь, – Дацук указал на свою перебинтованную голову, – по башке мне графином. И где только этому учат барышень?

– Да уж не в институте благородных девиц, – не выдержав, улыбнулся Наполеонов и подумал: «Хорошо в Полтаве учили будущих работников полиции, ой и хорошо! Молодец Любава! Такого борова завалила!»

– Я вижу, вы восхищены, – сердито проговорил Гордей, – а я вот на вас в суд подам за нанесение увечий! Тешите себя мыслью, что я не стану жаловаться на ваше самоуправство?!

– Жалуйтесь! И лучше всего самому Господу Богу.

– Вы что же, мне убийством угрожаете? – так и вскипел Дацук.

– Да ни боже мой, – хмыкнул Наполеонов. – Пока будете отлёживаться в камере.

– За что?!

– За похищение сотрудников полиции.

– Да откуда же я знал, что они из полиции?! – вытаращил глаза Дацук.

– Так вы уверены, что простых граждан похищать вам дозволено?

– Ничего я не считаю, – пошёл на попятную Гордей. – Никто их не похищал! Им предложили проехать для проведения, можно сказать, светской беседы. А они взъерепенились.

Наполеонов вызвал конвой.

– Уведите.

– Я ещё недоговорил! Я требую лазарет!

– Ага. А я требую Майами, – хмыкнул следователь. – Отлежитесь в камере. А потом мы вам предъявим обвинение в убийстве Селивановой.

– С ума сошли! – завопил Дацук и попытался вырваться из рук конвоиров. – Никого мы не убивали! И не знали о её смерти до того, как вы не прислали в клуб своих ищеек.

– И именно от незнания вы держали в своём доме наготове нотариуса.

– Он приехал совсем по другому делу!

Но Наполеонов уже не слушал его. Вчера, сразу после завершения спецоперации, он переговорил с оперативником Славиным. И тот сказал, что у него создалось впечатление, что Толик Горелый не слишком-то удивился, узнав, что Селиванова убита. Скорее разыграл удивление. Хотя стопроцентной уверенности в этом у Славина не было.

Чуть позже Наполеонову пришла информация о том, что Гордей Дацук сам должен громадную сумму Годзилле. Гордей не брал в долг, он проиграл в карты. Все личные средства у него были вложены в то или иное дело, свободных денег не было, поэтому он так рьяно, почти истерично начал выбивать долги из своих должников. А Аркадий Селиванов был самым крупным из них.

Несмотря на то что Наполеонову не удалось выспаться этой ночью и на то, что Дацук и не думал ни в чём признаваться, а это значит, раскрытие дела затягивалось, тем не менее он отправился в отделение лично поблагодарить Дмитрия и Любаву за проявленное мужество и профессионализм.

Однако ни Залеской, ни Славина в отделении не оказалось. Воеводина отпустила их подлечить моральные, а Дмитрию и физические раны и, главное, отоспаться и привести в порядок нервы.

– Вот так всегда, – бормотал Наполеонов, приканчивая в кабинете Василисы Никитичны вторую булочку с кремом и запивая её крепким чаем.

– Вась, ты сама пекла? – спросил он.

– Ещё чего, – фыркнула Воеводина.

– Ты меня разочаровала, – укоризненно посмотрел на неё следователь своими умными с хитринкой глазами, – я уже жениться на тебе хотел.

– Тоже мне женишок выискался, – рассмеялась Воеводина.

– А чем я плох-то? – насупился Наполеонов.

– Всем хорош! – отмахнулась Воеводина. – Только такого, как ты, прокормить проблематично!

– Так я работаю!

– Я, как видишь, тоже сложа руки не сижу.

– Ладно, Вась, проехали, я вижу, что ты ещё к браку не готова.

Воеводина снова невольно расхохоталась, глядя на уморительную мину, которую ей скорчил Наполеонов.

Отсмеявшись, она сказала:

– А Любаве и Дмитрию ты благодарность можешь высказать и по телефону.

– Ты думаешь? – проговорил он медленно. – А то я уж думал, не съездить ли мне к Залеской домой…

– Ты имеешь в виду, на съёмную квартиру?

– Ну да. Говорят, что украинки так вкусно готовят, что язык проглотить можно. – Наполеонов закатил глаза.

– Любава и правда хорошо готовит, но ты лучше к ней не езди.

– Да, ты никак ревнуешь? – смешно всплеснул руками Наполеонов.

– А то, – хмыкнула она. – Но только подумай сам, если ты проглотишь язык, тебя вышибут с работы.

– Это ещё почему?

– А на фиг кому нужен немой следователь?!

– И то верно, – почесал макушку Наполеонов.

– А если серьёзно, – проговорила Воеводина, – то ей сейчас не до тебя.

– Понял! Испаряюсь! Вася, спасибо за булочки и чай. И ты всё-таки подумай…