Нелинейное будущее - [45]
Здесь со всей наглядностью прослеживается эффект, обсуждавшийся нами в связи с эволюцией коммуникативных каналов – культурно-психологическая притирка (fitting). В исторической развёртке опасность катастроф, обусловленных новыми технологиями, сохранялась до тех пор, пока общество не успевало их обуздать, т.е. не обучалось соразмерному самоконтролю. По завершении адаптационной фазы в общественном сознании вырабатывалась адекватная оценка угрозы. Нормы деятельности приходили в соответствие с возросшим инструментальным потенциалом через механизмы послепроизвольного поведения. Последнее понятие используется для объяснения действий, которые идут вразрез с сиюминутными потребностями и импульсами человека, но «приобретают видимость непроизвольных, даже импульсивных» [Божович 1981, с.27] и субъективно переживаются как бесконфликтные. Те поведенческие реакции, которые в раннем детстве требовали внешнего поощрения-наказания, а затем волевого усилия, в зрелом возрасте осуществляются без внутренних колебаний – альтернативная программа, противоречащая жизненном опыту или моральным требованиям, купируется на бессознательном уровне [Назаретян 1986].
А. Рапопорт [1993] предложил в данной связи мысленный эксперимент. При необходимости быстро спуститься с высокого этажа современного здания человек колеблется между двумя вариантами поведения: ждать лифта или бежать по лестнице. В действительности существует как минимум ещё один, третий вариант, причём самый эффективный, если рассматривать задачу одномерно: быстрее всего можно достичь земли, выпрыгнув из окна. Такой импульсивный порыв, действительно, иногда возникает у маленького ребёнка, оставшегося без присмотра у открытого окна, но у взрослого человека в нормальной ситуации программа наиболее оперативного достижения ближайшей цели даже не актуализуется как факт сознания или переживания. Она, так сказать, «уничтожается на сервере» как заведомо контрпродуктивная, в силу элементарного житейского опыта.
На первый взгляд, пример кажется надуманным. Но давайте проследим за тем, как мы решаем большинство проблемных ситуаций. Проголодавшись в городе и видя вокруг множество продуктовых магазинов и киосков, мы обнаруживаем, что забыли дома деньги. Как быть? Вернуться? Зайти к живущему поблизости приятелю и попросить взаймы? Устроить разгрузочный день? А ведь проще было бы схватить с прилавка пару пирожков, в крайнем случае, разбить витрину ближайшего магазина или выкинуть ещё что-либо столь же экстравагантное. Одно из доброго десятка подобных решений принял бы нормальный первобытный дикарь, но нормальному взрослому горожанину ни одно из них обычно не приходит в голову…
Ментальные программы послепроизвольного поведения в снятом виде содержат опыт культурно нормированного разрешения прежних мотивационных конфликтов и актуально реализуются как безальтернативные. Носитель культуры, прошедшей стадию притирки и аккумулировавшей опыт катастрофических последствий, на бессознательном уровне исключает сиюминутно выгодное, но перспективно дисфункциональное использование доступных технологий. В эволюционном плане этот психологический механизм обеспечивал снижение опасности до «приемлемого» уровня, так что укрощённые технологии, в том числе военные, превращались в жизнесберегающий фактор. После того, как притирка состоялась (но только после этого!), чем большую потенциальную угрозу несло в себе то или иное оружие, тем менее оно оказывалось реально кровопролитным.
Эта парадоксальная зависимость прослеживается и сегодня. Так, от межконтинентальных баллистических ракет, реально угрожавших существованию человечества полвека назад, не погиб ни один человек (и можно думать, что уже не погибнет вследствие состоявшейся притирки). От атомных бомб первого поколения, ещё сравнительно маломощных, погибли (включая отсроченные жертвы радиации) до 300 тыс. человек. Танки, артиллерийские системы и бомбардировочная авиация унесли миллионы человеческих жизней. Жертвами лёгкого стрелкового оружия пали десятки миллионов. А кухонные ножи, вазы, бутылки, хозяйственные топоры, охотничьи ружья и прочие обиходные предметы, использованные при бытовых конфликтах, угробили больше людей, чем все виды боевого оружия вместе взятые. По сути это ещё одно косвенное подтверждение «закона Веркко».
То же и с производственными технологиями. Показано, например, что, если бы деятельность человечества оставалась такой «экологически грязной», как в середине прошлого века, то к концу века жизнь на Земле стала бы невыносимой [Ефремов 2004]. Впрочем (см. §1.1.1.5), даже в худшие времена АЭС в расчёте на единицу добытой энергии производили меньше разрушений и человеческих жертв, чем традиционные крестьянские печи. А после серии взрывов, потрясших мир в 1970-80-х годах, удалось достичь достаточно высокого уровня безопасности.
Таким образом, гуманизация культурно-психологических регуляторов (морали, права, экономических отношений и т.д.) – это не мистический процесс и вместе с тем не произвол великих гуманистов прошлого, а накопление драматического опыта, связанного с
Как образуется агрессивная толпа и как ею манипулируют? Возможно ли противостоять массовой панике до и после того как она возникла? Каким образом распространяются слухи, как научиться их предупреждать и устранять? Что такое «грязные технологии» и «черный Пи Ар»?Обсуждение этих и связанных с ними вопросов в лекциях сопровождается анализом большого числа конкретных примеров из научной, художественной литературы, а также многолетнего опыта практической работы автора в СССР, России и за рубежом. Для студентов, изучающих социальную и политическую психологию, сотрудников консалтинговых, охранных фирм и МЧС, офицеров Российской армии, МВФ, МВД, ФСБ, активистов политических партий, а также для широкого круга читателей.
Общество не первый раз в своей истории сталкивается с особым типом кризисов (демографических, экологических, военно-политических), которые вызваны несбалансированной деятельностью людей. Были среди них и глобальные. Чем все эти кризисы, происходившие на различных исторических стадиях, сходны между собой? Почему они периодически повторяются и какую роль играют в развитии общества и природы? Существуют ли единые механизмы обострения антропогенных кризисов, и по каким симптомам можно прогнозировать их приближение? Наконец, каковы шансы планетарной цивилизации преодолеть надвигающийся комплексный кризис, какую цену за это придется заплатить, и каковы могут быть долгосрочные последствия? Автор исследует эти вопросы, привлекая данные исторической психологии, культурной и сравнительной антропологии, эволюционной биологии и космологии, а также обобщающие модели самоорганизации. Книга адресована научным работникам различных специальностей, преподавателям вузов, аспирантам и студентам.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Книга посвящена интерпретации взаимодействия эстетических поисков русского модернизма и нациестроительных идей и интересов, складывающихся в образованном сообществе в поздний имперский период. Она охватывает время от формирования группы «Мир искусства» (1898) до периода Первой мировой войны и включает в свой анализ сферы изобразительного искусства, литературы, музыки и театра. Основным объектом интерпретации в книге является метадискурс русского модернизма – критика, эссеистика и программные декларации, в которых происходило формирование представления о «национальном» в сфере эстетической.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.