Нелепо женское правленье - [73]
Я поднесла к камину стул, растерла ладони и пальцы и сосредоточилась на механизме замка. Очень скоро по лбу поползли капли пота, все время норовя затечь в глаза. Жару добавляли и тлеющие у ног угли. Через полчаса я откинулась на спинку стула, перевела дыхание, размялась.
Час. Два часа. Я бьюсь над этим магическим квадратом, все чаще прерываясь для отдыха. Пальцы ласково поглаживают наборный диск. Губы безмолвно шевелятся. Подхожу к дивану, вытягиваюсь на нем в полный рост, расслабляюсь. Возвращаюсь к прерванной работе. Сначала мне помогает Холмс, но потом образ его блекнет, в мозгу остаются лишь баранье упорство и непреклонность с проблесками сценических решений типа: «Входит Марджери»; «В комнату вбегает Мари с занесенной над головою кочергой».
Двадцать минут шестого. Через три часа и шесть минут отчаянных мучений наборный механизм сладко зевнул и ослабел в моих дрожащих пальцах.
Я откинулась и прижала ладони к лицу. Лицо, ладони, тело словно бы принадлежали разным людям. Согнав все части тела в кучу, я вытащила очки.
Секретов у Марджери оказалось немного, но секреты весьма весомые. На зрительную память я не жалуюсь, но сейчас не тот случай, чтобы доверять памяти. Позаимствовав у Марджери лист бумаги, взяв ее перо, я сделала краткую опись документов. Вот они в хронологической последовательности:
— свидетельство о браке с майором Томасом Силвертоном, 23 мая 1915 года;
— орден «Военный крест» на пурпурно-белой ленте;
— телеграмма, начинающаяся словами «С ГЛУБОКИМ ПРИСКОРБИЕМ…», датированная 3 ноября 1916 года;
— свидетельство о браке, составленное на французском языке, датированное 9 декабря 1920 года — еще и двух месяцев не прошло; Марджери записана под девичьей фамилией, никакого упоминания о Силвертоне; супруг ее — некий Клод де Финетти, адрес его лондонский, род занятий — французский эквивалент нашего «джентльмен»;
— завещание от 19 декабря 1920 года, подписанное Марджери, а также в качестве свидетелей Мари и еще какой-то не вполне грамотной женщиной; согласно этому документу, половину имущества она оставляет мужу, а вторую половину — Новому Храму в Господе;
— еще одно завещание, составленное в тот же день, согласно которому Клод де Финетти оставляет все свое имущество жене, Марджери.
Я всмотрелась в почерк этого человека, внимательно прочитала имя, которым он себя называл. Буквы, нанесенные на бумагу рукою обманщика. Свидетельствующие об аморальности «м», дышащие жестокостью «т», самовлюбленные взлеты пера, завитки законченного подлеца. Я нисколько не сомневалась, что здесь отметился мой похититель. Что ж, вот мы и встретились… «Клод»…
В сейфе также хранились четыре письма «моей дорогой жене», подписанные «К.». Взглянув на первое, я отпрянула, как от ядовитой змеи. Подавила непроизвольный порыв швырнуть их в огонь; преодолев отвращение, заставила взять в руки. Письма эти можно назвать любовными, с небольшой оговоркой, что понятию «любовь» можно придать самое широкое толкование… вплоть до противоположного, добавил бы какой-нибудь скептик античного Востока. Я добросовестно зафиксировала важные детали: «…прошлый четверг…», название пьесы, ресторан… Сложила, убрала, гадливо вытерла руки. Письма помогли объяснить тирады Марджери о самоотречении и дисциплине.
Уже пять тридцать семь, пора все убирать и убираться самой. Я стерла отпечатки пальцев с сейфа, вернула на место стул, навела порядок на столе.
В мозгу беспокойно копошился еще один вопрос: как могла Марджери незаметно покидать эту комнату и возвращаться в нее? Взгляд в первую очередь упал на книжные полки, но они, как оказалось, не служили прикрытием проема в стене. Взгляд мой вернулся к карнизу камина, скрывавшему сейф.
Комната Мари. За камином, с другой стороны от сейфа. Рядом с камином — несколько этажей полок со всякими фотоснимками, статуэтками и сувенирными побрякушками. Чувство симметрии! Я нажала на каминный карниз с другой стороны. Щелчок — и стенка с полками подалась.
Я гордо выпрямилась, довольная плодами своих глубокомысленных умозаключений и спонтанных действий. Гордыня тут же улетучилась, изгнанная шумом в коридоре. Я прыгнула к двери, щелкнула выключателем, содрала с двери шаль, вырвала носовой платок из замочной скважины, швырнула шаль на спинку дивана, прыгнула к потайной двери, вернулась к столу, сгребла свои заметки, выключила настольную лампу, снова метнулась к камину. Щелчок спрятавшей меня двери совпал со щелчком выключателя. Кто-то включил свет, и лучик его упал на мое плечо. Я прильнула к щелке.
В кабинет вошла Марджери. Растрепанная и заспанная, съежившаяся под халатом, она выглядела на все свои сорок лет, но все равно казалась очень красивой. Она подошла к камину, сгребла угли в кучку, поскребла голову ногтями, зевнула и бухнулась на диван. К моему облегчению, Марджери схватила шаль и, не обратив никакого внимания на то, что она снята, накинула на плечи.
Разоблачение мне в тот момент не угрожало. Марджери не собирается воспользоваться потайным проходом (что это проход, а не шкаф, я поняла по сквозному ветерку, овевавшему ноги). И к работе за письменным столом, где еще не остывшая лампа излучает вполне ощутимое тепло, она тоже не стремится.
Еще один кирпичик в здание мировой `шерлокиады`: на этот раз знаменитый сыщик выступает в роли наставника юной Мэри Рассел, которая осваивает под руководством Холмса науку криминалистики и вместе с ним участвует в расследовании преступлений.
Есть мнение, что наш мир — мужской; это в значительной мере верно и для мира Шерлока Холмса. Пожалуй, Холмс и Ватсон — самый известный пример мужской дружбы в литературе, да и большинство персонажей, с которыми им приходится сталкиваться, тоже мужчины — Лестрейд, Мориарти, Моран. Зачастую женщины предпочитают общество друг друга, разделяя тайны, чуждые мужскому миру. Именно об этом идет речь в следующем рассказе, который дарит нам редкую возможность взглянуть на миссис Хадсон с точки зрения другой женщины.
Телохранителю Евгении Охотниковой предстоит не совсем обычная работа — ее нанимает главный редактор популярного женского журнала Ольга Карбышева с целью выяснить, что происходит с ее дочерью Леной. Пятнадцатилетняя девушка неожиданно сильно изменилась, и Ольга опасается, что ее дочь стала наркоманкой. Женя даже и не подозревает, какой жуткий клубок из магии, эзотерики и темного колдовства ей предстоит распутать и какую ужасную правду она узнает…
Крупный бизнесмен Андреев просит Евгению Охотникову охранять его мать Лизавету, пока он сам с семьей будет в отъезде. Поближе познакомившись с подопечной, Женя понимает, что в первую очередь ее нужно защищать от нее самой. А вскоре еще и выясняется, что в прошлом Лизаветы есть своя темная история, последствия которой догоняют старушку только сейчас. Но Лизавета уверена, что ей не нужен телохранитель, и это только усугубляет ситуацию…
Провинциальный художник Вольдемар Огородников просит частного детектива Татьяну Иванову разыскать его картину. Он договорился продать ее богатому англичанину, и как раз во время фуршета по этому случаю полотно украли! Огородников уверен, что сделать это мог только его конкурент, художник Садальский, который якобы давно завидует таланту гениального живописца. Но Татьяна понимает, что Вольдемар — полная бездарность и его картины ничего не стоят. Но что же тогда нужно похитителю?
Никогда не знаешь, что готовит тебе встреча с новыми людьми. И как поступить в случае, если случайная встреча приносит тебе знакомство с боссом тайной криминальной организации? Как действовать в ситуации, если ты оказываешься ему многим обязан и при этом становишься свидетелем преступления, совершаемого этим человеком?
Семья Куликовых вновь в центре событий: таинственные незнакомцы, убегающие от похитителей голышом по лесной дороге, чужие секреты, раскаявшиеся убийцы, – и троицу нахальных детей опять не удается удержать от преследования опасных преступников. Впрочем, с такой семейкой у преступников просто нет шансов.
Однажды ясновидец и хулиган попугай Проша выдал информацию о таком преступлении, что даже сотрудники отдела спецопераций пришли в некоторое замешательство.
Лада Лузина, одна из самых продаваемых писательниц Украины, представляет на суд читателя свой новый роман «Джек-потрошитель с Крещатика» — в традиционном мистическом стиле, где причудливо переплелось киевское время: 80-е годы XIX столетия и день сегодняшний, где ночи полны ужаса, а дни — неожиданных открытий. Писательницей с удивительной точностью передана характерная атмосфера старого Киева — города эстетского, богемного, загадочного, полного тайн. Где по Крещатику, нагоняя страх, бродит свой Джек-потрошитель в поисках новых жертв… Также в данной книге представлены главы из первой полной биографии Вильгельма Котарбинского — от другой известной украинской писательницы Ирины Потаниной.
Москва, XVII век. На торгу обнаруживается тело замерзшего мальчика и при нем — загадочная деревянная книжица, написанная тайными знаками. И снова царским конюхам предстоит распутать опасное дело, в котором подозревают государственную измену.
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…