Нелепо женское правленье - [7]
Внешность Ронни — главный источник ее огорчений. Низкорослая, коренастая — даже толстая, с широким носом и негнущимися волосами… Ее можно было бы назвать уродкой, если бы не глаза, светившиеся добротой и юмором. Но теперь и глаза угасли.
Верхний этаж ее дома более соответствовал характеру хозяйки. Полы блестели, ковры радовали глаз толщиной, пушистостью и красочной гаммой. Завораживала странность подбора мебели и декора. Стройный, поджарый германский стул XX века и канапе «Людовик XIV» на расшитом шелком китайском ковре, полосатая египетская ткань на викторианском шезлонге, на одной стене — коллекция рисунков XVIII века, напротив — абстрактные композиции, если не ошибаюсь, Пауля Клее. Выглядела эта странная на первый взгляд компания ненавязчиво и естественно, как преподаватели разных дисциплин на курсовом вечере или как группа экспертов разных специальностей, болтающих в неформальной обстановке.
В доме электрическое освещение, яркий свет подчеркивает усталое, осунувшееся лицо моей подруги. Судя по одежде, она, конечно, вернулась не со светского раута, а из какого-то благотворительного рейда.
— Да, — подтвердила Ронни, доставая кофейный сервиз. — Посещала подопечную семью. Их тринадцатилетнего сына арестовали. Он украл бумажник у свободного от службы полицейского.
— Разумеется, по незнанию? — усмехнулась я. — Значит, новичок.
— Конечно. Кроме того, не слишком умен.
Пальцы ее тряслись от усталости, она чуть не уронила чашку.
— Бог мой, Ронни, да ты с ног валишься. Мне лучше уйти и дать тебе отдохнуть.
— Нет! — выкрикнула она и все-таки выронила чашку. Мы уставились на россыпь костяного фарфора. — Да, я устала, это верно… Но я так хотела с тобой поговорить… Видишь ли… Нет, даже думать об этом не хочется! — Вероника опустилась на колени и принялась подбирать осколки.
Очевидно, ее удручало что-то более серьезное, чем бессонная ночь или заботы о незадачливом воришке. Я уже догадалась, что Ронни собирается излить мне душу и втайне вздохнула, распростившись с мечтами о свободе. Тем не менее, я готова была помочь ей.
— Ронни, я тоже чертовски устала. Я уже почти двенадцать часов на ногах, так что мы обе нуждаемся в отдыхе, давай я на диване прилягу.
На ее липе отразилось облегчение. Мы убрали осколки и отправились спать.
В диване нужды не было, у Ронни в доме имелись гостевая спальня и прекрасная ванна, в которой я отмочила свои гудящие ноги, прежде чем растянуться в удобной кровати.
Проснулась я в сумерки. Вытянула шею, пытаясь разглядеть тяжелое, мокрое небо над крышами. На кинула короткий стеганый халат, предоставленный в мое распоряжение Ронни, и направилась в кухню, пытаясь сообразить, будет ли то, что я сейчас приготовлю, завтраком или вечерним чаем. Из съестного в кухне Вероники нашлись только пересушенные су хари, йогурт и витамины в таблетках. В здоровом теле здоровый дух! Порывшись в кладовке, я обнаружила, однако, вполне съедобные зерновые хлопья, похожие на древесные стружки. Плюс молоко, плюс малиновый джем, плюс кусок рождественского кекса — очень неплохо получилось. Покончив с едой, я принесла снизу почту и устроилась в гостиной у огонька с газетой и чашкой кофе.
В полшестого появилась всклокоченная Ронни. Она издала последовательность каких-то нечленораздельных звуков и направилась в кухню. Зная еще с университетских времен, что Вероника не любительница рано вставать, я выждала какое-то время, прежде чем направиться за нею.
— Мэри, доброе утро… добрый вечер, или что там у нас… Съешь что-нибудь.
Я заверила хозяйку, что уже о себе позаботилась, налила еще одну чашку кофе и уселась рядом с Ронни, ожидая ее рассказа.
Она разговорилась не сразу. Откровения, сами собой срывающиеся с языка ночью, при свете дня зарываются в глубинах сознания и не спешат наружу. Мы поговорили о ее благотворительной деятельности, о подопечных и их нуждах. Вероника поинтересовалась моей работой, и я рассказала о подготовленной к публикации статье о раввинском иудаизме и истоках христианства. Мы жевали фразы, жевали засохший сыр, но затем она откупорила бутылку превосходного белого вина и, наконец, оттаяла.
Как выяснилось, не обошлось без мужчины. История, которую поведала мне Ронни, в общем-то была довольно обычной в те военные годы. Они познакомились в 1914-м, год спустя он вступил в Новую армию и фактически необученным попал на Западный фронт. Был ранен, приехал в отпуск домой; дружба их окрепла, развилась. Снова траншеи, письма с фронта. В 1917-м — отравление газом, опять домой. В этот раз они обручились. Снова фронт. В 1919-м его демобилизовали. Он вернулся физической и духовной развалиной. Периоды мрачной подавленности сменялись беспричинными подъемами настроения. Часами сидел он, куря сигарету за сигаретой, не обращая внимания на окружающих. Это называли военным неврозом. Мало кого из побывавших на передовой не коснулась эта напасть. Неизбежное последствие ада, окружавшего людей, скрюченных в траншеях на протяжении многих дней, недель, месяцев. Некоторые успешно скрывали недуг. Другие отвлекались, с головой уходя в работу. Но многие, особенно из образованных, состоятельных, из тех, кому следовало бы вести нацию в будущее, из тех, которые массами погибали в боях, становились безответственными, агрессивными, теряли способность сосредоточиться или серьезно мыслить и общались лишь с женщинами того же сорта. Вероника к последним не относилась.
Еще один кирпичик в здание мировой `шерлокиады`: на этот раз знаменитый сыщик выступает в роли наставника юной Мэри Рассел, которая осваивает под руководством Холмса науку криминалистики и вместе с ним участвует в расследовании преступлений.
Есть мнение, что наш мир — мужской; это в значительной мере верно и для мира Шерлока Холмса. Пожалуй, Холмс и Ватсон — самый известный пример мужской дружбы в литературе, да и большинство персонажей, с которыми им приходится сталкиваться, тоже мужчины — Лестрейд, Мориарти, Моран. Зачастую женщины предпочитают общество друг друга, разделяя тайны, чуждые мужскому миру. Именно об этом идет речь в следующем рассказе, который дарит нам редкую возможность взглянуть на миссис Хадсон с точки зрения другой женщины.
Талантливый автор Алексашин написал остросюжетный роман в жанре фэнтези, по которому был снят боевик «Третья стража», побивший все рекорды популярности, в особенности среди молодежи. «Третья стража» и ее герои — чистое воплощение зла, стремящегося завоевать мир, за считанные месяцы сумела завербовать в свои ряды тысячи поклонников-подражателей. Эхо популярности достигло салона «Золотая шпилька», в котором работают женщины, в порядке личной инициативы готовые вести самое запутанное следствие, если события затрагивают их за живое.
Хаш Макгиллен — преданная мать и успешная деловая женщина — всего в жизни добилась сама. Она почти счастлива. Но ее благополучие и покой могут рухнуть в один миг, когда ее сын, бросив колледж, привозит к матери молодую жену — сбежавшую из дома дочь президента, а вслед за ними у них в доме появляется телохранитель и друг президента Ник Якобек. Хаш способна защитить себя и своих близких даже от гнева Первой Леди, но и она не может устоять перед решительным натиском мужественного полковника.
Рассказ занял второе место на конкурсе Рождественского детектива (РД-5) в Детектив-клубе.
Рассказ был написан на конкурс Летнего Детектива (ЛД-4). Занял 2-е место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лада Лузина, одна из самых продаваемых писательниц Украины, представляет на суд читателя свой новый роман «Джек-потрошитель с Крещатика» — в традиционном мистическом стиле, где причудливо переплелось киевское время: 80-е годы XIX столетия и день сегодняшний, где ночи полны ужаса, а дни — неожиданных открытий. Писательницей с удивительной точностью передана характерная атмосфера старого Киева — города эстетского, богемного, загадочного, полного тайн. Где по Крещатику, нагоняя страх, бродит свой Джек-потрошитель в поисках новых жертв… Также в данной книге представлены главы из первой полной биографии Вильгельма Котарбинского — от другой известной украинской писательницы Ирины Потаниной.
Москва, XVII век. На торгу обнаруживается тело замерзшего мальчика и при нем — загадочная деревянная книжица, написанная тайными знаками. И снова царским конюхам предстоит распутать опасное дело, в котором подозревают государственную измену.
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…