Нелепо женское правленье - [53]

— Сейчас нет еще достаточных оснований для официального вмешательства Скотленд-Ярда. Да оно и вспугнуло бы их. А я уже до некоторой степени внедрилась в структуру Храма. Все, что мне нужно — это возможность вызвать экстренную поддержку с вашей стороны, если она понадобится. Если же вы установите наблюдение за Храмом или постараетесь внедрить своих людей, это может провалить операцию.

Практически сказанное мною означало, что я отдаюсь в лапы полиции и всепокорнейше прошу не сожрать меня с потрохами. Лестрейд меня слушал, но вряд ли слышал.

— Задержитесь хотя бы до прихода Томлинсона.

— Вы знаете все, что я сказала бы ему. Гораздо важнее для меня сейчас заняться Храмом.

— А если он с ходу решит арестовать мисс Чайлд?

— Скажите ему тогда, что он идиот и заслуживает перевода в наружную службу. И что это слова Шерлока Холмса. Я могу встретиться с ним завтра, даже сегодня после полуночи, если это важно.

Я дала инспектору номер телефона моей временной квартиры и уже была в дверях, когда он спросил вдогонку:

— Вы не думаете, что Марджери Чайлд убила этих женщин?

Я внезапно пожалела о своем решении обратиться за поддержкой к Лестрейду.

— Нет, не думаю. Но она — связующее звено между тремя убитыми и четвертой пострадавшей, которой повезло. Мисс Чайлд знает все о своих сторонницах, о своем «внутреннем кружке», знает о завещаниях. У нее свой человек в редакции «Клариона», знакомый с деталями убийств Бьюкенена. У нее личные помещения в здании Храма, где она часто уединяется. Помещения охраняются весьма бдительной горничной и, очень возможно, имеют отдельный выход. У мисс Чайлд, наконец, явно выраженные политические амбиции. Клиники, учебные программы, убежища далеки от самоокупаемости, пожертвования во время богослужений — лишь капля в море расходов. Я бы на вашем месте поинтересовалась финансами церкви, а также пристальнее присмотрелась к случаям автокатастрофы и смерти в ванной. У инспектора Томлинсона наверняка появятся собственные соображения по делу. Мне пора, инспектор Лестрейд. Всего доброго. Спасибо за угощение.

В коридоре я проскочила мимо инспектора Томлинсона. Высокий, стройный, элегантный… Похоже, знает себе цену и гордится своей мужественной внешностью. Эти качества вряд ли помогут ему в данном случае, подумала я.

ГЛАВА 15

Суббота, 15 января — пятница, 21 января

Женщины не должны полагаться на защиту мужчин, они должны научиться защищать себя сами.

Сьюзан Б. Энтони (1820–1906)

Начинаю внедрение в структуру Храма. Подъехав к окончанию службы, я пристроилась к группе активисток и, не обращая внимания на поднятые брови, покачивание головами и обмен многозначительными взглядами, направилась с ними в комнату, где проходят сборища. Марджери я заявила, что готова взять на себя заботы о библиотеке на время отсутствия Вероники. Я не могла, да и не собиралась взваливать на себя административные функции Ронни, но учить меня научили, и я готова была учить. Выполнение поручений, печатание на машинке, пополнение запасов… всем помогать, везде совать нос — вот моя задача. Безо всяких помех я органично вписалась в корпус «придворных дам», довольно агрессивно внесла два-три предложения относительно задуманной на будущее политической демонстрации, помогла сочинить и отпечатать листовки, а во вторник вместе с новыми коллегами распространяла их, стоя перед зданием парламента. К счастью, нас не задержали. Представляю, как бы я отвечала на вопросы полиции! К моему удивлению, участие в этом пикете завоевало мне гораздо большее уважение во «внутреннем кружке», чем упорная работа.

Шли дни, все в помещениях Храма кипело и бурлило. Я начала сомневаться, уж не привиделось ли мне все шестого числа. Храм пребывал весь в действии, в постоянной активности, в устремлении шаг за шагом изменить мир, и какие-либо странные чудеса в этих трезвых кирпичных стенах отдавали бы фарсом. И все же утром в четверг я почувствовала, что сердце мое замирает в ожидании чего-то необычного.

Но четверг ничем не отличался от остальных дней. Как заведено, в пять часов Марджери исчезла в своих комнатах для медитации под охраной Мари и возвратилась туда же после своей «любовной» проповеди.

Я почти весь день провела в Храме, а вечером работала за просторным столом в своей квартире из стекла и стали. В среду посетила Оксфорд, где Дункан возбужденно совал мне под нос телеграмму от американцев, сообщавших, что они захватят с собой полдюжины европейских коллег. Дважды тайно встречалась с Холмсом: в понедельник и в четверг, после его возвращения из Шотландии. Он доставил туда Майлза и Веронику, лично осмотрел их прибежище. В пятницу мой друг собирался в Суссекс. В понедельник виделась с Лестрейдом и Томлинсоном, раздразнила и рассердила их, но получила номер телефона, по которому обещала регулярно сообщать новости и, главное, могла обратиться за срочной помощью.

Жизнь складывалась суматошно до шизофреничное™, но интересно. Работа в Храме мне пришлась по душе. Рядом с собой вместо чопорных аристократок я видела трудолюбивых и сообразительных молодых женщин, за сдержанностью которых скрывалась скорее робость, чем высокомерие. Однажды вечером я затесалась в компанию, сочиняющую речи, и подала несколько идей, принятых с энтузиазмом. Мне вспомнились высказывания героини детства Абигайль Адамс: «Все мужчины были бы тиранами, дай им волю», а также: «Деспотическую власть (над женщинами), как и любую жесткую вещь, легко сломать». Для поддержки тезиса о том, что власть развращает, я предложила: «Заняв места у кормила власти, мы спасем от когтей коррупции как женщин, так и мужчин». Для расцветки речи о священных женах дала фигуру: «Пьян от власти… — благословение трезвости». Марджери, готовясь к субботнему вечеру, использовала мой афоризм: «Власть без любви смертельна, а любовь без власти бесплодна». В конце мероприятия меня засыпали приглашениями на коктейли, обеды и ужины. Я всерьез подумала, не заняться ли мне профессиональным сочинительством речей, либо, чего доброго, не податься ли мне в рекламу.