Нелепо женское правленье - [29]
— Четверг, — напомнила я Веронике.
— Что — четверг? А, Марджери… Медитации… В четверг она уединяется и размышляет. До и после службы.
Я мгновенно попыталась представить себя на месте Марджери. Глубоко задумалась и вдруг поняла, что Вероника меня о чем-то спрашивает.
— Извини…
— Я спросила, чего бы ты хотела, плотно пообедать или слегка закусить?
— Нет-нет, не будем на ночь наедаться.
— Тогда зайдем в паб?
Мы зашли в ближайший паб, где, разумеется, уже сидел кое-кто из присутствовавших сегодня на богослужении в Храме. Они смеялись, веселились и вовсе не походили на смиренных прихожан обычного христианского храма. Мы уютно устроились за миниатюрным угловым столиком, заказав крохотные порции выпивки и соответствующего размера сэндвичи.
— Ну, как впечатление? — спросила Вероника.
Я внимательно вгляделась в ее глаза, но не заметила никакой иронии. И ведь эту невинную наивность не припишешь даже ее девической неопытности.
— Вне сомнения, самое странное богослужение на моей памяти, — ответила я, отщипнула кусочек сэндвича с сыром и в свою очередь задала вопрос: — Это ее обычная манера?
— Сегодня она несколько подавлена смертью Айрис. Марджери хотела посвятить этот вечер мемориальной службе, но миссис Фицуоррен категорически против. Ей не нравилась связь Айрис с Храмом, и она винит в смерти дочери Марджери.
— Даже так?
— Нет, пожалуй, я сильно преувеличиваю. Скажем иначе: она не готова делить скорбь семьи с посторонними. Марджери это понимает, но все равно обиделась. А ты бы не обиделась? Я видела ее первую реакцию. Она прямо вся пылала.
— Пожару б не было, — проворчала я. — Конечно, после такого накала сидеть и чаи распивать… Я бы на ее месте прогулялась по свежему воздуху.
— Она говорит, что медитации дают ей необходимую энергию, подкрепляют ее духовно и физически. Очень своеобразная личность.
— Без сомнения. А скажи, Марджери проводит такого рода медитации вместе с вами?
— Да, иногда бывает. Она называет это «обучение молчанием». Мы как бы слушаем Вселенную. Как говорит Марджери, «открываемся любви Господней». Ты спроси ее.
— Конечно.
— Когда ты хочешь с ней увидеться?
— Собиралась сегодня, но…
— Извини, мне нужно было сообразить и объяснить заранее. Я возьму, если не возражаешь, вот этот сэндвич с телятиной? Спасибо. Позвони завтра и договорись с Мари о времени.
— Обязательно. — Я подобрала последний треугольничек с чем-то непонятным, но по запаху напоминающим рыбу. Вероника сидела с сэндвичем в руке, и взгляд у нее был какой-то неуверенный.
— Выдающаяся женщина, — сообщила Вероника своему сэндвичу. Ее мохнатые брови сошлись на переносице. Я насторожилась. Она заметила и вспыхнула. — О, нет, ничего, пустяки… Я, видишь ли, однажды… Мне показалось… В общем-то ничего секретного, почему не рассказать… Раз я зашла в Храм довольно поздно. Устраивала в убежище женщину с двумя детьми. Хотела поговорить с Марджери, сразу ее не нашла, направилась дальше, в ее квартиру, думала у Мари спросить. Сунула голову в маленькую личную часовню Марджери, вижу — Мари там. Только я открыла рот, успела ее окликнуть, как она ко мне — прыг! Да за руку меня — хвать! И вон поволокла. Решительная особа. Она, конечно, преданная прислуга, Марджери за ней как за каменной стеной, но другим иной раз туго приходится. Я уперлась — в чем, мол, дело? Она на меня шипит: тихо, тихо, дескать, заткнись, убирайся, — и озирается. Я глянула — а там Марджери. Стоит на коленях, руки висят, голова запрокинута, рот приоткрыт — в трансе. Меня не видит, ничего не слышит. Мари выволокла-таки меня за дверь, но я успела оглянуться и заметила, как Марджери рухнула на пол, словно кукла-марионетка, которую срезали с ниток. Мари захлопнула дверь, заперлась и направилась к Марджери. Я слышала шаги. Не бегом, а обычным шагом. Я об этом никому не говорила, и Марджери тоже не говорила. Знает ли она, что я ее тогда видела? Это во вторник случилось.
Народ из паба разошелся, хозяин убирал с соседних столов и поглядывал в нашу сторону. Мы поставили пустые стаканы на стол и потянулись за своими пальто.
— Спасибо за доверие, Ронни.
— Ты не думаешь, что мне это померещилось?
— Нет-нет. Ни в коем случае.
Укладываясь в свою узкую койку, я размышляла о судьбе Майлза Фицуоррена, о мотивах Шерлока Холмса, о духовном мире Марджери Чайлд. Неспокойная выдалась ночь.
ГЛАВА 9
Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью;
А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии.
Послание 2-е Тимофею, 2; 11—12
На следующее утро я позвонила в Храм. Ждать пришлось долго, меня пару раз разъединяли, и наконец я услышала голос Мари, говорившей по-английски с жутким акцентом. Я перешла на французский, но она упрямо продолжала терзать язык Шекспира. К концу этой своеобразной беседы я узнала, что мисс Чайлд сегодня никак не сможет уделить мне более четверти часа, но что мисс Чайлд хотела бы посвятить беседе со мной более длительный период времени; таким образом, я получила приглашение отобедать с мисс Чайлд на следующий день, в субботу, в половине шестого. С прибавлением всех возможных любезностей я заверила Мари на языке Мольера и Расина, что нет для меня более желанного варианта и что я принимаю это приглашение.
Еще один кирпичик в здание мировой `шерлокиады`: на этот раз знаменитый сыщик выступает в роли наставника юной Мэри Рассел, которая осваивает под руководством Холмса науку криминалистики и вместе с ним участвует в расследовании преступлений.
Есть мнение, что наш мир — мужской; это в значительной мере верно и для мира Шерлока Холмса. Пожалуй, Холмс и Ватсон — самый известный пример мужской дружбы в литературе, да и большинство персонажей, с которыми им приходится сталкиваться, тоже мужчины — Лестрейд, Мориарти, Моран. Зачастую женщины предпочитают общество друг друга, разделяя тайны, чуждые мужскому миру. Именно об этом идет речь в следующем рассказе, который дарит нам редкую возможность взглянуть на миссис Хадсон с точки зрения другой женщины.
Ранним утром обнаружен труп мужчины. Расследовать преступление берётся отдел убийств Рэндалла Прайса — отдел, известный своей высокой раскрываемостью, отличной репутацией и дружеской атмосферой. Но это обычное, на первый взгляд, убийство порождает всё больше вопросов и подозрений…
…Пара проезжающих мимо легковушек «Ауди», заметила растерзанный, разорванный в клочья, брошенный грузовик. Осколки битого стекла…
• Наталья Павлищева — признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров. • Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи — сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими папами. • Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни. Из этого подвала под Черной башней не выбраться.
Талантливый автор Алексашин написал остросюжетный роман в жанре фэнтези, по которому был снят боевик «Третья стража», побивший все рекорды популярности, в особенности среди молодежи. «Третья стража» и ее герои — чистое воплощение зла, стремящегося завоевать мир, за считанные месяцы сумела завербовать в свои ряды тысячи поклонников-подражателей. Эхо популярности достигло салона «Золотая шпилька», в котором работают женщины, в порядке личной инициативы готовые вести самое запутанное следствие, если события затрагивают их за живое.
Хаш Макгиллен — преданная мать и успешная деловая женщина — всего в жизни добилась сама. Она почти счастлива. Но ее благополучие и покой могут рухнуть в один миг, когда ее сын, бросив колледж, привозит к матери молодую жену — сбежавшую из дома дочь президента, а вслед за ними у них в доме появляется телохранитель и друг президента Ник Якобек. Хаш способна защитить себя и своих близких даже от гнева Первой Леди, но и она не может устоять перед решительным натиском мужественного полковника.
Рассказ занял второе место на конкурсе Рождественского детектива (РД-5) в Детектив-клубе.
Лада Лузина, одна из самых продаваемых писательниц Украины, представляет на суд читателя свой новый роман «Джек-потрошитель с Крещатика» — в традиционном мистическом стиле, где причудливо переплелось киевское время: 80-е годы XIX столетия и день сегодняшний, где ночи полны ужаса, а дни — неожиданных открытий. Писательницей с удивительной точностью передана характерная атмосфера старого Киева — города эстетского, богемного, загадочного, полного тайн. Где по Крещатику, нагоняя страх, бродит свой Джек-потрошитель в поисках новых жертв… Также в данной книге представлены главы из первой полной биографии Вильгельма Котарбинского — от другой известной украинской писательницы Ирины Потаниной.
Москва, XVII век. На торгу обнаруживается тело замерзшего мальчика и при нем — загадочная деревянная книжица, написанная тайными знаками. И снова царским конюхам предстоит распутать опасное дело, в котором подозревают государственную измену.
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…