Нелепо женское правленье - [24]
— Майлз, я…
— Да я и сам ее видел, кстати! — продолжал он, как будто в лихорадке. — Неделю назад мне ее показали. Птичка-невеличка, как ребенок, если на лицо не смотреть. Что ж, фамилия подходящая…>{4} Как говорится, драгоценности в маленьких коробочках хранят.
Уж не знаю, что бы он еще наболтал, и что бы вставила в его словоизвержения Вероника, но в этот самый момент в дверях возник дворецкий, сообщивший, что миссис Фицуоррен ожидает мисс Биконсфилд.
Вероника закусила губу, быстро шагнула к Майлзу, клюнула его в щеку и повернулась к двери. По тому, как молодой человек дернулся, можно было подумать, что к щеке его прижали кусок раскаленного угля. Вероника бросила в мою сторону выразительный взгляд, в котором одновременно отражались печаль, страх и безнадежность.
Она вышла, и Майлз, казалось, забыл о моем присутствии. Он то нервно шагал по комнате, то застывал у окна, вглядываясь во тьму сада, и все время курил, жадно всасывая табачный дым. С той поры, как ему сшили костюм — отличного покроя, но затасканный неимоверно, — он похудел на дюжину с лишним фунтов. Нервные кисти рук напомнили мне Холмса — и его любимого потерянного сына. Пальцы молодого человека, однако, тряслись, чего я никогда не наблюдала у Холмса. Ногти не в порядке. Еще более не в порядке носовой платок, Майлз сначала в него высморкался, а затем протер им слезящиеся глаза. Зажег очередную сигарету, снова зашагал по комнате, опять замер у окна. Я невольно заметила, что слуги не слишком следят за домом: шторы не задернуты, хотя снаружи уже темно.
Майлз с завыванием зевнул, затем внимательно вгляделся в свое отражение в темном окне, через минуту прикрыл глаза ладонью. Плечи его обвисли, мне показалось, что он сейчас рухнет на пол. Я вскочила и сделала два шага, оказавшись между ним и дверью. Майлз обернулся на шум, увидел меня и уронил сигарету. Быстро нагнулся, поднял ее, затер пепельные искры на полу. Когда Майлз выпрямился, лицо его уже приобрело осмысленное выражение.
— Ох, какой идиотизм с моей стороны… Простите, Бога ради, я совсем забыл, что вы в библиотеке. Ужасно. Не подумайте, что я всегда такой грубиян…
Его прервал звук дверного колокола. Он прервал и мою мысль о том, что у меня нет никакого права мешать тому, чтобы Майлз сделал очередной укол. Послышались шаги, звук открывающейся двери, и четкий мужской голос произнес:
— Эдмунд Маршал! Как поживаете, друг мой?
— Мистер… Мистер Холмс! Надо же… Сколько лет…
— Тринадцать, дорогой мой, тринадцать. Я слышал, мисс Рассел у вас.
— Да, сэр, у нас. Она сейчас в библиотеке с мистером… с лейтенантом Фицуорреном.
Лейтенант Фицуоррен замер в позе гончей, заслышавшей вдалеке звук рожка. Или, скорее, в позе лисы, заслышавшей лай этой гончей.
— Превосходно… И трость, пожалуйста. Спасибо. Сюда, полагаю?
И Холмс тут же возник в дверном проеме, мгновенно оценив ситуацию, заметив меня, мое платье, незадернутые шторы, Майлза Фицуоррена, состояние его тела и духа, а также шахматные фигуры на столике возле камина.
На Холмсе наряд аборигенов Лондона. В данном случае наряд этот состоит из чернильно-черного костюма, прекрасно сшитого, хотя и несколько старомодного, накрахмаленного воротничка, бриллиантовых запонок (краешек одной чуть виднеется из рукава) и прочих положенных абсурдных мелочей. Судя по примятости его прически, ее только что прикрывал сданный дворецкому шелковый цилиндр. Складкою брюк, как принято выражаться, «бриться молено», туфли кажутся сделанными из зеркального стекла. Движется Холмс с видом потенциального покупателя библиотеки и всего дома, покупателя уверенного в себе, но не слишком заинтересованного в покупке. Я величественно опустилась в кресло. Он одобрительно стрельнул в мою сторону взглядом, остановился возле шахмат.
— Я вас сегодня дважды не застал, Рассел, — заметил Холмс, двигая черного коня. — В вашем клубе и в доме мисс Биконсфилд. Восстание там, полагаю, уже подавлено. В высшей степени компетентная особа эта бельгийка. Она меня сюда и направила. — Он поджал губы и передвинул на три клетки белого слона. — Интере-е-есно, интере-е-есно… — Это о шахматной композиции. — Любопытные, надо сказать, друзья у вашей мисс Биконсфилд. — Пауза. Черный король уклоняется от натиска, и Холмс почти сразу теряет интерес к игре. Сложив руки за спиной, он с профессорским видом принялся вышагивать по библиотеке, обшаривая взглядом кожаные корешки книг. Подойдя к окну, Холмс опустил взгляд, провел пальцем по спинке кресла, затем по поверхности стола до самого чернильного прибора Остановился перед застывшей фигурой Майлза Фицуоррена, который впервые за все время, что я его видела, стоял неподвижно. Холмс полюбовался хрустальным пресс-папье и перевел взгляд на молодого человека, встретившись с ним глазами.
— Добрый вечер, лейтенант Фицуоррен, произнес он голосом Судьбы Милосердной.
Майлз вздрогнул и попытался найти подходящую маску.
— Добрый вечер, сэр, э-э… Боюсь, не имел чести…
— Мы встречались несколько лет назад. Меня зовут Холмс. Шерлок Холмс.
Молодой человек часто-часто заморгал и выдавил из себя смешок.
— Неудачное имя, сэр. Вас могут принять за того парня, детектива. Лупа, следы, отпечатки…
Еще один кирпичик в здание мировой `шерлокиады`: на этот раз знаменитый сыщик выступает в роли наставника юной Мэри Рассел, которая осваивает под руководством Холмса науку криминалистики и вместе с ним участвует в расследовании преступлений.
Есть мнение, что наш мир — мужской; это в значительной мере верно и для мира Шерлока Холмса. Пожалуй, Холмс и Ватсон — самый известный пример мужской дружбы в литературе, да и большинство персонажей, с которыми им приходится сталкиваться, тоже мужчины — Лестрейд, Мориарти, Моран. Зачастую женщины предпочитают общество друг друга, разделяя тайны, чуждые мужскому миру. Именно об этом идет речь в следующем рассказе, который дарит нам редкую возможность взглянуть на миссис Хадсон с точки зрения другой женщины.
…Пара проезжающих мимо легковушек «Ауди», заметила растерзанный, разорванный в клочья, брошенный грузовик. Осколки битого стекла…
• Наталья Павлищева — признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров. • Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи — сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими папами. • Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни. Из этого подвала под Черной башней не выбраться.
Это яркий, смачный роман с живыми героями, которых ясно видишь, слышишь, любишь или ненавидишь. Он вызывает искренний смех и настоящие слезы сочувствия. Сложный и увлекательный детективный клубок, расплетая который вместе с армянскими сыщиками и не только, читатель многое узнает и сам. Книга написана в Армении и про армян и принадлежит перу известного поэта-переводчика и публициста Лии Аветисян.
Талантливый автор Алексашин написал остросюжетный роман в жанре фэнтези, по которому был снят боевик «Третья стража», побивший все рекорды популярности, в особенности среди молодежи. «Третья стража» и ее герои — чистое воплощение зла, стремящегося завоевать мир, за считанные месяцы сумела завербовать в свои ряды тысячи поклонников-подражателей. Эхо популярности достигло салона «Золотая шпилька», в котором работают женщины, в порядке личной инициативы готовые вести самое запутанное следствие, если события затрагивают их за живое.
Хаш Макгиллен — преданная мать и успешная деловая женщина — всего в жизни добилась сама. Она почти счастлива. Но ее благополучие и покой могут рухнуть в один миг, когда ее сын, бросив колледж, привозит к матери молодую жену — сбежавшую из дома дочь президента, а вслед за ними у них в доме появляется телохранитель и друг президента Ник Якобек. Хаш способна защитить себя и своих близких даже от гнева Первой Леди, но и она не может устоять перед решительным натиском мужественного полковника.
Рассказ занял второе место на конкурсе Рождественского детектива (РД-5) в Детектив-клубе.
Лада Лузина, одна из самых продаваемых писательниц Украины, представляет на суд читателя свой новый роман «Джек-потрошитель с Крещатика» — в традиционном мистическом стиле, где причудливо переплелось киевское время: 80-е годы XIX столетия и день сегодняшний, где ночи полны ужаса, а дни — неожиданных открытий. Писательницей с удивительной точностью передана характерная атмосфера старого Киева — города эстетского, богемного, загадочного, полного тайн. Где по Крещатику, нагоняя страх, бродит свой Джек-потрошитель в поисках новых жертв… Также в данной книге представлены главы из первой полной биографии Вильгельма Котарбинского — от другой известной украинской писательницы Ирины Потаниной.
Москва, XVII век. На торгу обнаруживается тело замерзшего мальчика и при нем — загадочная деревянная книжица, написанная тайными знаками. И снова царским конюхам предстоит распутать опасное дело, в котором подозревают государственную измену.
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…