Некроманты - [15]

Отпорный круг остался далеко позади, теперь, если что, и не добежать.

Холодно, холодно. Земля всё понижается, я бегу под гору. Дневной свет меркнет, я словно ныряю, погружаясь всё глубже и глубже.

И, подобно ныряльщику, должен чётко соразмерить силы и дыхание – на сколько хватит?

Кукла глядела на меня синими глазами – «глядела с отчаянием и надеждой», как пленная леди Ровена на сближающихся с обнажёнными мечами в руках её защитника Донована и злодейского лорда Думсбери.

– Аля! – снова позвал я, громко. Они должны быть где-то рядом, где-то совсем-совсем близко.

Шипение, словно на горячую плиту брызнули водой. Туман впереди заклубился и заколыхался, там словно раскрывались ворота… или провал… или и то, и другое вместе. И там шевелились какие-то фигуры… тени… очертания… Копошились, словно муравьи подле своей кучи, развороченной медведем.

Здесь ещё был лес – здесь, вокруг меня, а там, впереди, подле ворот, он исчезал совершенно, и земля исчезала, и всё-всё-всё, и серые волны, как я теперь видел, словно вливались в эту жуткую дыру, над которой медленно выпрямлялась, подобно только что вылезшему через узкий люк человеку, уже знакомая мне фигура в сером плаще.

Ни завопить от ужаса, ни броситься наутёк, как в первый раз, у меня не получилось. Я просто знал, что всё это – взаправду, и что Аля с Сашей где-то рядом, совсем рядом…

Я остановился – не потому, что выбился из сил или лишился дыхания. Нет, чувство было такое, что пробежать я могу ещё хоть десять вёрст.

К фигуре, застывшей над провалом, медленно приближались – нет, не Аля с Сашей, а две смутные тени, словно два обрывка облачка. Приближались медленно и неуклонно, их словно гнал не ощутимый мною ветер – облака ведь не могут ему противостоять, даже если б и хотели.

– Аля! – закричал я, высоко поднимая куклу. – Аля‑а‑а!

Облачка замерли, почти слившись воедино. Серая фигура над провалом тоже услыхала меня, дрогнула, поплыла вперёд, не касаясь земли, или что тут было вместо неё.

– Сюда! Ко мне!

– Ты опоздал! – яростно прошипел злобный голос. Нет, это не заговорила серая фигура, слова раздавались словно бы разом и со всех сторон.

Туман заплескался вокруг моих ног, и мне почудилось, будто я проваливаюсь в топкую трясину. Словно… словно… страницы любимых книг исчезали из памяти, улетая подобно вспугнутым птицам. Оставались лишь вычерченные тёмно-синими, багрово-алыми и изумрудно-зелёными чернилами схемы и диаграммы из «Теории и практики некромантии».

Аля, крепко державшая Сашу за руку, появилась из серой мглы. Вид у неё был такой, словно она только что проснулась. Сашка же, по-моему, спал на ходу, у нас так являлся к первому уроку известный второгодник Котовский. Каковой Котовский прославился как раз тем, что и в самом деле умел спать с открытыми глазами и даже переставляя ноги.

– Т-тёма?

– Бежим! – завопил я, высоко поднимая куклу, словно знамя.

Аля так и впилась в неё взглядом. Серая фигура меж тем приближалась, неторопливо, но и неумолимо, словно зная – мы в полной её власти и никуда уже не денемся.

– Ты зашёл слишком далеко, – прошипел туман мне прямо в ухо.

– Маша… Моя Маша… Откуда она у тебя? – Аля в упор глядела на синеглазую куклу. – Моя… моя любимая…

– Ты помнишь, кто ты? – выпалил я. Это было важно, очень важно. Как якорь, что удерживает корабли.

– Теперь помню, – медленно сказала она.

– И-и я… – как сомнамбула, проговорил Сашка. – Мы… мы ж померли, да, Аль?

Режущий свист, словно взмах сабли – серая фигура была уже рядом.

Я дёрнул Алю за руку – вновь крепкую и тёплую, – и мы помчались. Последнее, что я успел увидеть – выплескивающуюся из серого провала орду каких-то мохнатых существ, с меня ростом, а за ними из провала, словно из вулканического жерла, ударил столб огня.

Ох, как же мы бежали!..

Мы бежали сквозь призрачный мёртвый лес, вверх по склону оврага, или, наверное, не оврага, а словно бы пологой горы. Бежали вверх, туда, где свет.

За нами по пятам мчалось сонмище, и никто не дерзал даже обернуться.

– Не… не уйти! – крикнула Аля, и я вместо ответа схватил её за руку, сунув куклу Машу ей в другую. Сашка тоже судорожно вцепился в меня. Так, втроём, мы и мчались дальше, прямо до знакомой уже кладбищенской ограды.

Влетели внутрь, я навалился на ржавую калитку, захлопнул. Щеколда послушно заскрипела, втискиваясь во столь же ржавую, как и всё остальное, петлю.

– Что… дальше? – выдохнула Аля, почти валясь наземь.

– Мы их встретим, – сказал я.

– Их?

– Угу. Сашка, не высовывайся! Утащат. Тут сиди! Аля, нам не выбраться, пока они тут. Пока за нами погоня. Уйти можно, только их победив.

– Кто ты? – она уставилась на меня расширившимися глазами.

– А ты сама как думаешь?

– Нашли время! – вдруг окрысился Сашка. – Они уже тут!

Зелёные заросли, малинник и крапива, болиголов и лопухи – всё исчезало. Серая хмарь накатывала волнами, и во главе её надвигалась фигура в плаще, с утонувшим во тьме лицом, если, конечно, там вообще было хоть какое-то лицо.

Мы все попятились, прижимаясь к холодным могильным камням. Конечно, Квентин, маг королевских мушкетёров, уже встретил бы нападающих заговорённой картечью из верного мушкета, приправленного соответствующими заклятиями; но у меня не было ничего, кроме картонных карточек со тщательно перерисованными рунами, иероглифами, письменами и символами.