Некролог - [51]

- Я буду с тобой честен. - Варя не заметила, как вошел Сигма. - Тебя ждет чудовищный вечер. Ты не одна, кто хватается за туманные надежды на спасение своей заблудшей души. Я такой же человек, как и ты, только лишь с одной разницей - моя кровь не волшебная. Убив себя, я ничем бы не смог помочь своим соратникам.

- Волшебная кровь! Да о чем ты?! - Варя паниковала.

- Один знающий человек, на собственной шкуре познавший то, каким немилостивым бывает наш Господь, поведал мне, что ты и впрямь та, о ком все так лестно отзываются и кого называют Девой Света. Также он просветил меня насчет всех этих мутаций - это одержимость бесами, а тебе по силу их усмирить - накормить досыта. Он обещал нам, что этот ритуал - сделка с Дьяволом, освободит наши тела от Его клейма и очистит души перед взором Бога.

- Это какая-то ересь! - Варя возмутилась. - Я не могу поверить своим ушам! Человеческое жертвоприношение?

- Ты не человек. Ты - агнец Божий. Этот загробный герпес, болячка, подхваченная при этих чудовищных экспериментах, меня сильно беспокоит. Попытка для меня не пытка, чем-то можно и пожертвовать, с чем-то поступиться.

- Видимо, ваш пастырь говорил убедительно, раз ты не побоялся сделать меня напрасной жертвой.

- Никому еще не удавалось поселить в моем сердце столько надежды, как смогла сделать это ты. Ты близка к спасению моей души, как никогда раньше, и это все, что я сейчас вижу - шанс, подвернувшийся мне впервые за столькие годы поисков.

Варя сидела прямо, уткнувшись в свое отражение напротив стоящего зеркала: она в нем отражалась четко, без искажений, а вот вокруг Сигмы расплывалось черное облако, в котором то и дело проступали силуэты рук и человеческих черепов. Он вышел из комнаты, и в нее вошел незнакомый Варе мужчина преклонных лет, на нем был коричневый клетчатый костюм с заплатками на локтях, выцветшая белая рубашка. В руках он держал шляпу и небольшой чемоданчик, с виду он напоминал профессора или семейного доктора, но девушка не доверяла его миролюбивому виду. Это был только образ, с помощью которого он завоевал доверие Сигмы, но не Варино. Приятный с виду пожилой джентльмен, но поблекшие глаза и мутный взгляд выдавали в нем слугу Дьявола. Он полностью был управляем Им, и сам давным-давно исчез со свету, оставив Ему в правление свое бренное тело. Сначала он сел напротив Вари и жестом показал людям, наблюдавшим за ними из -за зеркал, чтобы те подошли и связали ей руки. Это сделал юный боец, после он остался в комнате, охранять спокойствие профессора. Тот же начал читать молитву, текст которой Варя никак не могла разобрать из-за того, что говорил он одновременно несколькими голосами и, скорее всего, одновременно на трех или более разных языках. Все его голоса, Варины вздохи и нервное бормотание солдатика смешались в один поток звуков и поминали рокот водопада. В какой-то момент девушка стала четче осознавать происходящее и обнаружила себя, вопящей нечеловеческим голосом:

- Ты не ведаешь, что творишь!

Варя запрокинула голову и увидела, что потолок и стены ожили: стали резиновыми, тянулись во все стороны, как жвачка. Из потолка и пола проступали людские силуэты, в зеркалах отражалась та же комната, где они и находились, только в ней был выключен свет. По ту сторону отражения образовалась давка из мертвецов, тянущих руки к живым, их присутствие чувствовал солдат, но он их не видел - никто их не видел. Варя билась в никому не понятной истерике, плакала и смотрела на себя в зеркале. Покойники скулили, как раненные собаки, выли и просили спасти их. Сцены ада разворачивались прямо у Вари перед глазами, а ее голову пронзала острая боль. Черная субстанция отделилась от тела юноши и потянулась к Варе, к ее волосам - она трогала их, пачкая смолянистой жидкостью, стекавшей с нее на пол. Другие такие же тени прошли сквозь зеркала и также столпились вокруг пленницы, их становилось все больше и больше - Варя теряла рассудок и истошно вопила, умоляя отпустить ее. Дымка, образовавшаяся вокруг теней, стала оседать на ее коже, обжигая ее, как кислота, но не разъедая. Солдат, стоявший позади нее, словно обессилев, упал на пол. Варя знала, что он жив - она видела светлое свечение по контурам его тела. Он и впрямь очистился, подумала Варя, но все равно была не согласна жертвовать ради него своей жизнью.

Темный жрец обошел Варю со спины и прижал к ее горлу клинок, он говорил с кем- то ей невидимым, если вообще у него был собеседник. Но говорил он страстно, самозабвенно - не удивительно, что Сигма охотно поверил ему. Профессор не намеревался так просто ее убивать, по его интонации Варя поняла, что он торгуется, предлагает собравшимся мертвецам сделку. Они выстроились в ряд, и тогда он открыл чемоданчик и вынул оттуда два серебряных колышка: шляпка одного была в форме головы козла с острыми выступающими рогами, второго - лежащий крест. Также он расстелил перед Варей черную ткань и положил книгу, на обложке которой были символы, играющие на свету алым глянцевым переливом. После тени сами вытянули Варины руки вперед и стали их удерживать так, чтобы он мог вонзить в них колья, что он и сделал. Поначалу, когда он их только ударил по ним, Варя не почувствовала боли, но она настигла ее спустя минуту, в то же время раздался ее собственный крик, хотя она уже просто хлюпала носом и стонала - кричала она раньше. Большая боль пронзила ее тело, когда между ее аккуратных лопаток прорезалась пара иссиня-черных крыльев, с отливом, как перо павлина. Варя могла полностью видеть их в отражении, и, кажется, их видели все. Ее ноги оторвались от пола - крылья хлопали сами собой, но ее руки оставались прибитыми к металлическому столу, и она рвалась выше к потолку, пытаясь их освободить. Сложно было представить, какой силой обладал этот старик, раз одним ударом пробил ей кости и металлическую столешницу, но Сигма, не вытерпев издевательств над Варей, вмиг оборвал его существование, ворвавшись в комнату и выстрелив в него из пистолета. Пастырь упал на спину и в агонии засучил ногами по полу, потом его тело выгнулось дугой и расслабилось. В отражении зеркал Варя видела, как из пола проступили руки мертвецов, они схватили старика за лацканы и ворот пиджака, а после утащили его за собой в адскую домну. На кафельном полу осталась лежать только его пустая оболочка - высохший, пожелтевший труп.