Некрофилия - [3]

Когда женщина вновь пришла в себя, она увидела перед собой грязное бесцветное пальто, полы и рукав потемнели. А еще она увидела кисть, выглядывающую из рукава. Кисть была изуродована: вместо ногтевой фаланги указательного пальца был вживлен скальпель, вместо среднего и безымянного пальцев торчали тупоконечные изогнутые ножницы, вместо большого пальца и мизинца — крючки. На коже, желтушной с красно-розовыми пятнами, имелись длинные швы.

— Он говорил, что у тебя прекрасная улыбка, — сверху послышался тихий мужской голос, и Лена подняла глаза. — Жаль, я не смогу заставить тебя улыбнуться.

Этот ужасный рот оставался открыт и неподвижен. Непонятно было, откуда идет голос, низкий, четкий, лишенный эмоций.

— Я бы взял твои глаза, но они после смерти уже не будут так хороши.

— Ты не…

Убийца левой рукой схватил голову Лены за затылок, а правой начал вырезать ее лицо. Некоторое время она кричала, билась, как в тисках, потом затихла. Все громче и ближе звучали сирены полицейских машин, но им не суждено было успеть. Оставив три выпотрошенных тела, бродяга подошел к чугунному канализационному люку, поднял его и с пластиковым мешком в руке спустился во мрак.

2. Ретроспектива. Октябрь

Я одинок. Мне говорили, что это такая болезнь, и надо лечиться. Раньше, потом говорить стало некому. Люди все время умирают. Уж я-то знаю, я же патологоанатом. Бывает, за несколько дней я не произнесу ни слова. Бывает, неделями не вижу живых людей. Только роботы, ведущие телешоу и покойники.

Каждое буднее утро я хожу на работу пешком, даже зимой. Побаиваюсь спускаться в метро. Судя по новостям, все убийства, грабежи и изнасилования происходят в подземных переходах, а то и прямо на станциях. Кто-то может подумать, что бродить по поверхности в наши дни куда рискованнее, чем спускать в подземку. Но на самом деле наверху вне автомобильных дорог трудно вообще встретить живую душу. Раньше в грудах мусора ползали приземистые киберы-дворники, но в них не было даже маломальской защиты от кражи. Последнего я видел лет пять назад, да, тогда люди еще ходили по поверхности. Наверное, я мог бы взять в кредит электрокар. Стоило сделать это десять-пятнадцать лет назад, а сейчас сама мысль о покупке автомобиля кажется странной и смешной. Хотя я еще не слишком стар — два месяца назад стукнуло сорок шесть. Словом, каждое утро по полтора часа добираюсь до своего районного судебно-медицинского отделения пешком. В это время город особенно остро кажется безжизненным, хоть и слышно, как где-то гудят автострады. Высотные дома наседают друг на друга, солнечные лучи редко проскальзывают между ними до самого дна. В окнах стоят зеркальные или тонированные окна, в кварталах победнее — ставни. Утром здесь темно и холодно. Может быть, кто-нибудь смотрит на меня из окна каждое утро, с кружкой кофе в руке следит за чудаком, бредущим по заброшенной улице.

Сегодня я увидел бумажный самолетик.

Белоснежный, маленький, он по спирали спустился с небес в переулок в тот момент, когда я там проходил. Я покрутил головой, но не увидел ни одного открытого окна. Самолетик упал за мусорный хребет, и я не стал его искать, побрел дальше. Но этот миг, когда неподвижную серую мглу вдруг рассек полет самолетика, взволновал меня и запал в душу.

В восемь часов сорок одну минуту я уже проходил на территорию отделения.

— Доброе утро, Леонид Иванович, — продребезжала будка КПП.

Мимо пустой клумбы к двери в приземистое здание, окрашенное в бежевый цвет. В ворота въехал белый с красной полосой фургон и в объезд здания направился к заднему входу. Труповозами управляют бортовые компьютеры, санитары — киберы. Помнится, когда я учился в университете, роботизация еще не зашла так далеко. Да что там, когда я семнадцать лет назад пришел впервые в это отделение простым судмедэкспертом, здесь работало двадцать человек. Сейчас я начальник отделения, и больше живых людей здесь нет. Конечно, мы работаем с полицией, прокуратурой и физическими лицами, но чаще всего все вопросы можно разрешить без личных встреч со мной. Киберы, так напоминающие мне броненосцев из передач о дикой природе, снуют по коридору, моют пол. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, отпираю ключом свой кабинет. Вешаю в шкаф пальто и респираторную маску, включаю компьютер. Сводка за ночную смену, доклад дежурной системы, отчеты аутопсии, микроскопии, химии, судебные постановления, запросы из полиции, одно анонимное письмо с угрозами… Какой-то фанатик-сектант, судя по всему.

Казалось, лампы над головой светят слишком ярко. Я посмотрел на календарь, висящий в правом верхнем углу рабочего стола на мониторе. Ровно две недели оставалось до отмеченного маркером дня, кроме всего прочего это был день зарплаты. Я отвернулся от монитора, пальцами потирая глаза. Глянул в окно. Как странно! По стеклу неслышно стекали струи воды, улица потонула в густой серой мгле. Я даже не заметил, чтобы собирался дождь. Может, просто не смотрел на небо? Сквозь волнистые дорожки сбегающих вниз капель мутно просвечивали алые огни, сновали темные человеческие силуэты. Конечно, я лишь на секунду уверовал, будто за окном ходят люди. К тому же в дождь! Кажется, ту социальную рекламу, что предупреждала о вреде росы, дождя и снега, все еще крутят по ТВ. Это были не люди. И я не в первый раз уже удивился, зачем было придавать мусорщикам внешнее сходство с человеком. Гуманоидные роботы были распространены только в сфере непосредственного контакта с клиентом: от андроидов-дворецких до шлюх-роботов. А эти широкоплечие высокие фигуры за окном вызывали недоумение. Вдруг там произошло резкое и непонятное движение, я присмотрелся, но дождь не давал что-нибудь увидеть. Мусоровоз — это его красные габаритные огни я видел — сдавал назад, чтобы принять очередной контейнер с отходами. Бригада роботов столпилась, чего-то ожидая. Думаю, бортовой компьютер мусоровоза сдал слишком сильно назад и врезался в стену. Мне показалось, я видел короткую слабую вспышку между стеной и задним бампером грузовика. Андроиды не шевелились. Мусоровоз отъехал, и тени роботов замелькали. Я видел раньше, как они работают. Сноровисто, быстро, не как люди, но так, будто им это нравится. Менее чем через минуту они закончили с мусорными контейнерами, попрыгали на грузовик и прилипли к его бокам. Мусоровоз уехал, но я продолжал некоторое время смотреть в окно. Потоки дождя змеились по стеклу, искажая, заставляя мглистый бесцветный мир снаружи танцевать. Мне казалось, что мусорщики оставили что-то после себя. Что-то темное лежало у стены, в которую врезался мусоровоз.