Неизвестный Сталин - [256]

.

Мы видим, что писатель нарисовал здесь в большей мере свой портрет увлеченного фантаста, чем портрет Сталина. Впрочем, некоторые комментаторы и биографы Уэллса считали, что он понял Сталина, но не хотел его задевать. Уэллс был и умен, и хитер, одной из его главных идей в то время было создание Мирового государства и Мирового правительства. И в Белом доме, и в Кремле он зондировал на этот счет почву. Но и эта идея Мирового государства была всего лишь одной из самых нереальных утопий XX века.

Ромен Роллан

23 июня 1935 года в Москву по приглашению А. М. Горького прибыл Ромен Роллан, знаменитый французский писатель, Нобелевский лауреат 1916 года, книги которого были очень популярны в Советском Союзе и издавались у нас большими тиражами, чем в самой Франции. Ромен Роллан не был ни социалистом, ни коммунистом, но он считал себя не только другом М. Горького, но и другом СССР.

Его авторитет в Советском Союзе был очень велик. Показательно, что Первый съезд советских писателей в 1934 году послал всего четыре «специальных приветствия» — Сталину, Ворошилову, Эрнсту Тельману и Ромену Роллану.

«Ромен Роллан, — говорилось в этом приветствии. — Великий наш друг! Товарищ наш в труде и борьбе! Передайте на Западе наш привет всем писателям, всем работникам искусства, культуры и просвещения, встающим в общий антифашистский фронт!»

Роллан остановился в Москве не в гостинице, а в доме Горького, и здесь у него сразу же начались встречи с писателями, а также с композиторами и музыкантами. Роллан был не только писателем, но и ученым-музыковедом. Роллан побывал на некоторых предприятиях Москвы, встречался со студентами московских вузов. По своему обычаю, Роллан вел подробный дневник своих встреч, впечатлений и размышлений. В этом дневнике месяц, проведенный в Москве, составил целый том — «Московский дневник». Фрагменты из этого дневника были опубликованы во Франции в 1960 году. В СССР «Московский дневник» был опубликован только в 1989 году журналом «Вопросы литературы»[646].

28 июня 1935 года Сталин принял французского писателя в своем кремлевском кабинете. Их беседа была не совсем обычной. Ромен Роллан не просто готовился к встрече со Сталиным. Он написал заранее на французском языке тексты своих вопросов, которые представляли собой то небольшие, а то и весьма пространные политические речи — и с восхвалениями, и с упреками в адрес Советского Союза и его правительства.

Сталин отвечал Роллану иногда с некоторым раздражением, но в целом писатель говорил в этой беседе больше, чем его собеседник. Беседа тщательно стенографировалась. Но ее записывала также жена Р. Роллана, поэтесса и переводчик М. П. Роллан-Кудашева. Свои записи вел и присутствовавший на этой встрече писатель и партийный функционер Александр Аросев, который занимал тогда пост председателя правления Всесоюзного общества культурных связей с заграницей. В 1930-е годы это было не только авторитетное и богатое ведомство по делам культуры, но и одна из деликатных специальных служб СССР.

В отличие от бесед с Э. Людвигом и Г. Уэллсом беседа Сталина и Роллана не была тогда же опубликована. В газете «Правда» от 29 июня появилось лишь краткое сообщение: «28 июня днем в служебном кабинете т. Сталина состоялась беседа т. Сталина с Роменом Ролланом. Беседа продолжалась 1 час 40 минут и носила исключительно дружеский характер». Встреча со Сталиным произвела на 70-летнего Р. Роллана большое впечатление, о чем он потом не раз говорил и писал Горькому. Но то же самое писал уже на следующий день самому Сталину и А. Аросев, который хорошо знал французский язык и помогал Роллану не только в качестве переводчика. Аросев докладывал вождю: «Ромен Роллан, надо прямо сказать, очарован Вами лично. Он мне несколько раз говорил, что ничего подобного не ожидал и никогда в жизни себе Сталина таким не представлял»[647].

Ромен Роллан очень хотел сразу же опубликовать запись своей беседы со Сталиным. По крайней мере, сразу же по возвращении во Францию. Но он был связан обещанием не разглашать содержание беседы в Кремле, пока сам Сталин не найдет нужным сделать это. Однако Сталин не давал разрешения на публикацию, хотя Роллан несколько раз обращался к нему непосредственно и через Горького. Сталин не только внимательно прочел машинописную запись этой беседы, но и сделал несколько исправлений и велел разослать ее членам Политбюро, — только для сведения и с просьбой вернуть все в его секретариат. Хотя некоторые члены Политбюро считали возможным опубликовать текст беседы с Ролланом, «опустив соответствующие места», Сталин отказался от этого. Он написал собственноручно красным карандашом: «Секретно. Не для печати» и «Окончательный текст» и отправил все относящиеся к встрече с Ролланом бумаги в архив Политбюро.

Невольно возникает вопрос — почему Сталин столь решительно противился публикации своей беседы с Ролланом? Только теперь, когда полный текст беседы Сталина и Ромена Роллана был опубликован в разных российских изданиях, можно высказать на этот счет некоторые предположения.

Современного читателя поражает не только крайняя примитивность всех восхвалений Роллана в адрес СССР и его упреков по поводу отдельных «упущений» советских властей. Поражает также примитивность, неубедительность, даже убогость возражений и объяснений Сталина. Перечитывая стенограмму, Сталин, вероятно, чувствовал, что многие из его доводов, которые Роллан счел достаточными, будут казаться фальшивыми и недостаточными для многих других читателей.