Неизвестный Линкольн - [35]

Но, несмотря на неудачу, огромная толпа, собравшаяся послушать Линкольна, заставила его поверить, что он может подзарабатывать, читая лекции. Он приготовил материал об «открытиях и изобретениях», арендовал зал в Блумингтоне и поставил у входа юную леди, чтобы та продавала билеты. И, представьте себе, никто не пришел: не было ни единой души. Так что он снова вернулся в свою жалкую контору с чернильным пятном на стене и цветущими в грязи растениями…

К тому времени Линкольн был не у дел целых шесть месяцев, и ему пришлось долго приспосабливаться. За эти шесть месяцев он не заработал ни цента и был на мели: нечем было оплатить хотя бы счета мясника и бакалейщика, так, что он снова запряг Старину Бака в свою развалившуюся тележку и, как всегда, начал разъезжать по судам через прерии. Был уже ноябрь, чувствовался холодный ветер. В синеватом небе пролетала к югу стая диких гусей с громким, острым криком, где-то в глубине леса выли волки, а дорогу перед тележкой нервно перебегал заяц, но мрачный водитель тележки словно не слышал и не видел всего этого. Часами он ехал, опустив голову к груди, в задумчивом и подавленном состоянии.

15

Когда весной 1860 года недавно сформировавшаяся республиканская партия собралась в Чикаго, чтобы объявить своего кандидата в президенты, мало кто мог подумать, что у Авраама Линкольна есть шанс стать этим самым кандидатом. Незадолго до съезда он сам признался в этом редактору одной из газет: «Честно говоря, я не считаю себя подходящим кандидатом для президентской борьбы».

По большому счету, все уже было решено заранее: этой чести должен был удостоится харизматичный Уильям Сьюард из Нью-Йорка. И относительно вышесказанного ни у кого не было сомнений, поскольку предварительное голосование, проведенное среди делегатов еще в поездах по пути в Чикаго, показало, что Сьюард вдвое опережает всех своих соперников вместе взятых. В то время когда на многих поездах не было хотя бы одного бюллетеня в пользу Линкольна: наверняка были делегаты, которым он и вовсе не был известен. К тому же съезд состоялся в день пятидесятидевятилетия Сьюарда. Все было как нельзя кстати, и он был уверен, что получит номинацию кандидата как подарок ко дню рождения. И эта уверенность была настолько твердой, что он попрощался со своими коллегами в Сенате Соединенных Штатов, а самых близких даже пригласил к себе домой в Оберн, Нью-Йорк, на праздничный прием. Специально для этого даже была арендована пушка, которую зарядили и поставили перед домом, направив в небо, чтобы в нужный момент залп объявил на весь город радостную новость. И если бы голосование состоялось в четверг вечером, как изначально было задумано, то скорее всего эта пушка выстрелила бы, изменив ход истории целой нации. Но оно не могло состояться, пока издатель не доставил делегатам достаточное количество бюллетеней. А он, наверное, решил остановиться и выпить бокал вина по дороге к месту съезда, из-за чего доставка бюллетеней запоздала. Так что делегатам пришлось сидеть и ждать: у них просто не было другого выхода. В зале было душно и жарко, кишели москиты, да и делегаты засиделись без воды и еды. В итоге один из них не выдержал и предложил отложить голосование до десяти утра пятницы. Как правило, такие предложения всегда приветствуются, а это тем более было принято с огромным энтузиазмом. Через семнадцать часов республиканцы собрались заново. И этого недолгого времени было достаточно, чтобы карьера Сьюарда разрушилась, а Линкольна — пошла вверх.

Основным ответственным лицом за крушение Сьюарда был Хорас Грили, человек с нелепой внешностью: голова у него была как дыня, с шелковистыми рыжими волосами, как у альбиноса, а тонкий галстук валялся по сторонам до тех пор, пока не оказывался у него под левым ухом. Надо заметить, что он даже не ратовал за выдвижение Линкольна, а просто из-за старых счетов со Сьюардом и его управляющим Турлоу Уидом всей душой ненавидел их и был полон решимости им помешать. История была такова. Четырнадцать лет назад Грили был соратником Сьюарда и в жесткой борьбе помог ему стать сперва губернатором Нью-Йорка, а затем — сенатором штата. А Уиду он оказал неоценимую поддержку на пути становления политическим боссом штата. И что получил сам Грили после всей этой мучительной кампании? Ничего кроме неблагодарности: сначала он хотел стать издателем штата, но Уид присвоил этот пост себе, затем он попытался получить должность начальника почты Нью-Йорка, и на этот раз Уид отказался дать ему рекомендации. В конце концов Грили попросился на место губернатора или хотя бы вице-губернатора, и Уид опять сказал ему «нет», да и к тому же сделал это не в самой лестной форме. Не выдержав всего этого, Грили сел и написал жалящее письмо Сьюарду: оно заняло бы семь страниц этой книги. Каждый абзац этого письма был наполнен злостью. Оно было написано воскресной ночью 11 ноября 1854-го. С тех пор прошло шесть лет, и все эти годы Грили ждал своей возможности, чтобы отомстить. Наконец эта возможность появилась, и он был готов буквально на все. После переноса съезда республиканцев по выбору кандидата в тот роковой четверг Грили не сомкнул глаз: он спешил от делегации к делегации, объясняя и обосновывая каждому свою точку зрения. У Грили была газета «Нью-Йорк трибьюн», широко известная по всему северу и оказывающая огромное влияние на общественное мнение. Естественно, владелец газеты и сам был знаменит, и в какой бы делегации он ни появлялся, голоса тут же затихали, и присутствующие уважительно выслушивали его. Он нападал на Сьюарда всеми возможными аргументами: напомнил, что тот постоянно критиковал масонский порядок, а в 1830-м был избран с поддержкой антимасонов, вызвав впоследствии всеобщее недовольство и возмущение. Будучи губернатором Нью-Йорка, Сьюард одобрил расформирование общих школ и вместо них создал отдельные школы для католиков и «чужаков», тем самым создав еще один повод для яростной ненависти. Грили также всех заверил, что простые люди, которые формируют всю мощь самой по себе ничего незначащей партии, категорически против Сьюарда и проголосуют скорее за дохлого пса, чем за него.