Неизвестный Есенин - [3]

Глава 2 Зачем ехал и что нашел Есенин в Ленинграде

Сначала несколько документов того времени.

Из письма поэта Н.К. Вержбицкому, Москва, 6 марта 1925 года:

«Пильняк спокойный уезжает в Париж. Я думаю на 2 месяца съездить тоже, но не знаю, пустят или не пустят.

Твой Сергей Есенин».

Второе письмо, от 27 ноября 1925 г., адресовано П. Чагину:

«Дорогой Петр! Пишу тебе из больницы. Опять лег. Зачем — не знаю, но, вероятно, и никто не знает. Видишь ли, нужно лечить нервы, а здесь фельдфебель на фельдфебеле. Их теория в том, что стены лечат лучше всего без всяких лекарств».

Письмо, ныне известное, впервые было опубликовано в 1962 году. По мнению исследователей, например, Е. Черносвитова («Версия о версиях»), именно московским врачам обязан был Есенин распространившейся версией о «психическом нездоровье», о «душевной болезни», с чем потом связали «самоубийство» поэта.

Вряд ли можно назвать случайностью такое совпадение: Есенин лег в клинику (подчеркнем: без медицинских показаний) именно тогда, когда в ОГПУ поступили первые сведения о стихотворении, которое в результате стоило Есенину жизни. И это не просто наша догадка.

26 ноября 1925 г. в клинике Есенина принимал Петр Михайлович Зиновьев. Дочь его Наташа, тогда подруга Ивана Приблудного, спросила отца, как чувствует себя Есенин. Отец ответил:

«— Ведь он не лечится, а просто отдыхает.

Тогда же, посетив Есенина в больнице и найдя его в отличном состоянии, Анна Абрамовна Берзинь загнла по приглашению врача в его кабинет, Аронсон спросил:

— Ну и как вы его находите?

— Просто прелестным, он давно таким не был. Вы напрасно меня пугаете, Александр Яковлевич.

Он грустно покачал головой:

— Зачем же мне вас пугать, я просто предупреждаю вас, чтобы вы не обольщались несбыточными надеждами.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать?

— То, что Сергей Александрович неизлечимо болен, и нет никакой надежды на то, что он поправится.

— Вы с ума сошли, — вырвалось у меня. Если у вас все такие безнадежные больные, то вам просто нечего будет делать.

— Я говорю все это, понимая, как это серьезно, — не надейтесь ни на что…

— Вы хотите сказать, что Сергей Александрович недолговечен?

— Да, — кратко ответил он.

— А если мы насильно заставим его лечиться?

— Это тоже не достигнет цели…

— Что же, он не проживет и пяти лет?

— Нет.

— И трех лет не проживет?

— Конечно, нет!

— А год?

— И года не проживет!

— Как же это? Я не понимаю…

— Вы успокойтесь, идите домой, а завтра поговорим еще раз».

Какой следует вывод? Аронсон знал, что приговор Есенину уже вынесли, возможно, собирались сделать это в психушке, но Сергей на следующий день сбежал.

Небезынтересен такой факт: жизненные пути Есенина с врачами Ганнушкиным и Талантом уже пересеклись в 1923 году в санатории под Парижем, который «стоил Айседоре кучу денег» (Е. Черносвитов. «Версия о версиях»).

Как известно, пути Господни неисповедимы. Но неизвестно, по чьей прихоти переплелись эти пути.

А вот мнение Ю. Прокушева.

«Поездка в Ленинград — это тоже попытка уехать за границу. В Москве Есенину оставаться было нельзя. Все то же стремление переменить обстановку, избавиться от московских «друзей» приводит его в конце декабря 1925 г. в Ленинград, где он предполагал пробыть до лета, чтобы затем поехать в Италию к М. Горькому».

П. Чагин вспоминает:

«В конце декабря я приехал в Москву на XIV съезд партии. В перерыве между заседаниями Сергей Миронович Киров спросил меня, не встречался ли я с Есениным в Москве, как и что с ним. Сообщаю Миронычу: по моим сведениям, Есенин уехал в Ленинград.

— Ну что ж, — говорит Киров, — продолжим шефство над ним в Ленинграде. Через несколько дней будем там…

Узнаю… Состоялось решение ЦК — Кирова посылают в Ленинград первым секретарем губкома партии. Ивана Ивановича Скворцова-Степанова — редактором «Ленинградской правды», меня — редактором «Красной газеты». Но, к величайшему сожалению и горю, не довелось Сергею Мироновичу Кирову продлить шефство над Сергеем Есениным, а по сути дела, продлить животворное влияние партии на поэта и на его творчество. На следующий день мы узнали, что Сергей Есенин ушел из жизни».

Исходя из этих свидетельств, можно предположить, почему Есенин рвался в Ленинград: там ожидалось изменение атмосферы в издательстве, там он собирался издавать свой журнал «Вольнодумец», в Ленинград перебирались его покровители, под защитой которых ему так xoponio работалось на Кавказе. Если эти планы не сбудутся, весной из Ленинграда он планировал уехать к Горькому. И вместе с ним издавать свой журнал за рубежом.

«Мысль о создании журнала до самой смерти не покидает Есенина. На клочке бумаги он набрасывает проект первого номера журнала… Проект журнала составлялся спешно. В ближайшее время решили собраться еще раз, чтобы составить подробный план журнала и приступить к работе по его изданию», — рассказал в 1927 году И. Грузинов.

А это уже В. Наседкин: «В конце осени Есенин опять гадал о своем журнале. С карандашами в руках втроем вместе с Софьей Андреевной мы несколько вечеров высчитывали стоимость бумаги, типографских работ и других расходов».

По убеждению Г. Устинова, «в Ленинград он ехал работать — не умирать!»