Неизвестный Булгаков. На свидании с сатаной - [28]

«Черти мерещились Горькому в последние годы жизни. Вячеслав Всеволодович Иванов, который тогда был мальчиком, вспоминает, что однажды послал с родителями Горькому свой рисунок: собачка на цепи. Горький принял ее за черта со связкой бубликов и очень похвалил рисунок.

Характерно, что от темы русской святости писатель бежал… как черт от ладана. А если и писал, то все православное выглядело у него отвратительно. Если поп — то обязательно нечесаный. Если диакон — то пьяница или дурак. А вот он описывает безымянного схимника: «Свет лампы падал теперь прямо на фигуру старика и его ложе. Оно было наполнено стружками — я понял происхождение шелеста — и к одежде подвижника тоже кое-где пристали стружки; они лежали на ней как большие желтые черви на полуистлевшем трупе». Собирался Горький написать и о преподобном Серафиме Саровском. Но так, как представлял его себе — «злым стариком» (Матвеева Т. Подпольный человек Алексей Пешков. М., 1995, с. 18).

«Все русские проповедники, за исключением Аввакума и, может быть, Тихона Задонского, — люди холодные, ибо верою живой и действенной не обладали….И вся философия, вся проповедь таких людей — милостыня, подаваемая ими со скрытой брезгливостью, и звучат под этой проповедью слова тоже нищие, жалобные: «Отстаньте! Любите Бога или ближнего и отстаньте! Проклинайте Бога, любите дальнего и — отстаньте! Оставьте меня, ибо я человек и вот — обречен смерти».

Восклицания эти, конечно, придуманы «фантазером». Что же касается святителя Тихона Задонского, то в реальной, а не придуманной жизни его слова могли бы быть полезны и самому певцу революции: «Ненавиди вражду, а не человека; истребляй ненависть его, которая любовию и терпением потребляется. Думай о нем не как о враге твоём, но помышляй, что он брат твой, создание Божие, человек, по образу Божию созданный, кровью Сына Божия искупленный, к томужде блаженству вечному позванный; диаволом подстрекаемый, а не сам собою гонит тебе; и так на того врага вину возлагай. Не рассуждай о том, что он тебе делает, но рассуждай о том, что тебе о нём должно делать, и что закон Христов велит, и как бы с ним помириться. Молись Тому, Который велел любить врагов, чтобы дал тебе духа любви и кротости — злобу природную побеждать».

Нет, гордый писатель, окруженный сонмом позванных им бесов, вину возлагал отнюдь не на их козни. А людей он не любил! Так и писал: «Люди мне противны»… Возникает вопрос: не Алексей ли Максимович придумал название клеветнической книги «Святой черт»? «Мне кажется, — писал он в марте 1917 года относительно замысла этой работы, — более того, я уверен, книга Илиодора о Распутине была бы весьма своевременна, необходима, что она может принести многим людям несомненную пользу. Я очень настаивал бы… — чтобы Илиодор написал эту книгу. Устроить ее за границей я берусь». (Я бы не удивился, если было бы доказано, что именно Горький, завсегдатай фешенебельного ресторана «Вилла Родэ» в Петербурге, придумал сюжет бесчинств «Распутина» именно в этом сомнительном заведении).

Известно, что компания против Распутина и Царской Семьи велась во исполнение решений масонского съезда в Брюсселе. Участие Горького в этом проекте «оккультного воздействия на общество» заставляет нас вернуться к теме масонства.

Среди портретов Горького есть один, особенный. Его написал известный в свое время живописец Борис Григорьев. Правая рука Алексея Максимовича «поднята под углом, почти как в пионерском приветствии, а левая поддерживает правый локоть. Г. Бостунич, один из авторов русского патриотического зарубежья… во втором издании своей известной книги о масонстве приводит этот портрет рядом с фотографией скульптурной фигуры строителя с топором на соборе Св. Стефана в Вене, изображающего мастера в масонской ложе. Бостунич пишет: «Положение его рук, совершенно необычное в жизни, но весьма обычное в масонском ритуале, само за себя свидетельствует…»

Что ж, в документах Департамента полиции, извлеченных из архива исследователем О. Платоновым, есть одна аналитическая записка, которая может нас заинтересовать. Ее автор — Л. Ратаев, и называется она «Международный парламентский союз». В ней — список известных русских масонов, в котором фигурирует и М. Горький.

Он же — в списке «вольных каменщиков» начала 30-х годов. Перечень опубликован в работе Н. Степанова «Масонство в русской эмиграции (к 1 января 1932 года)». Книга издана в Сан-Пауло в 1966 году.

Так что, учитывая присущую масонству антихристианскую мистическую подоплеку, связь с демоническим миром Горький не прерывал. Между прочим, существует и весьма радикальная версия его отношений с нечистой силой. Принадлежит она писателю-эмигранту И. Д. Сургучеву (1881–1956), который жил у Горького на Капри, но после революции изменил свое хорошее отношение к нему.

И здесь пора вспомнить «икону» румяного диавола, подаренную мальчишке-Пешкову.

— А где же теперь эта вещица? — спросил Алексея Максимовича Сургучев.

— У меня, — ответил Горький, — я никогда не мог с ней расстаться. Даже в Петропавловской крепости портрет вместе со мной был. Все вещи отобрали, а его оставили. Приходите завтра ко мне в кабинет: я вам его покажу.