Неизвестные в доме - [48]

- Так просто, дурачились.

- И ничего больше?

- Я лично, во всяком случае, ничего больше себе не позволил.

- А ваши приятели?

- Не знаю. Я не видел, чтобы кто-нибудь подымался наверх.

Снова смех, улыбки; только Эмиль и Детриво не усмотрели в этих словах ничего особенного. Это был их язык, и они говорили о хорошо знакомых им вещах.

- Итак, я не буду просить вас рассказывать о самом инциденте, о котором нам исчерпывающим образом сообщил нынче утром господин следователь. Полагаю, что вы часто бывали у мадмуазель Лурса?

- Да, часто.

- Пили и танцевали? А вы не боялись, что вас застигнет на месте отец этой девушки?

Самое любопытное было то, что Детриво поглядел на Эмиля, как бы спрашивая у него совета: "Что отвечать?"

А председательствующий продолжал:

- Пойдем дальше. Присутствие Большого Луи в доме внесло изменения в привычки вашей группы?

- Мы боялись...

- Ага, боялись! Боялись, разумеется, того, что Большой Луи устроит скандал?

- Нет... Да... Мы его боялись.

Лурса глубоко вздохнул. Болван несчастный этот председательствующий! Совсем ничего не понимает. Разве сам он не помнит своих детских страхов"? Мальчишки играли в гангстеров, и вот в их компанию затесался настоящий гангстер, здоровая скотина с татуировкой, он и в тюрьме сидел и, возможно, совершил не одно преступление.

Большой Луи пользовался этим, разрази тебя гром! Он им такого про себя нарассказал, чего и не бывало. А они, фанфароны, хвастались перед ним своими мелкими кражами!

- Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, так как это очень важно. Возникал ли у вас вопрос о том, чтобы отделаться от Большого Луи и каким способом отделаться? Я спрашиваю, говорили ли вы об этом на ваших сборищах, или, может быть, дома, или в "Боксинг-баре", или еще где-нибудь?

- Да, господин председательствующий.

- А кто говорил?

- Не помню. Просто говорили, что он будет всю жизнь нас шантажировать, что в нашем лице он напал на золотую жилу, что он вечно будет требовать от нас денег.

- А говорили о том, что его надо убить?

- Да, господин председательствующий.

- Так-таки хладнокровно обсуждали этот вопрос?

Да нет, вовсе не хладнокровно! Лурса энергично задвигался на скамейке. Все это бесполезно, раз никто не желает вникнуть в разговоры и лексикон этих мальчишек. Если они даже обсуждали план убийства в мельчайших подробностях, все равно это ничего не значило. Они выдумывали разные драмы просто для забавы, вот и все.

- Мэтр Лурса, вы хотите задать вопрос свидетелю? Он, очевидно, заметил, что Лурса ерзает на скамье.

- Да, господин председательствующий. Мне хотелось бы, чтобы вы спросили, кто из них, кроме Маню, был влюблен в Николь.

- Свидетель, слышали вопрос? Прошу вас, не смущайтесь. Я понимаю, что создалось не совсем обычное положение, но вы должны видеть в мэтре Лурса только защитника подсудимого. Отвечайте.

- Не знаю.

- Разрешите, господин председательствующий? До появления Маню кто был обычным кавалером Николь?

- Эдмон Доссен.

- Другими словами, он старался прослыть се любовником, а на деле им не был, не так ли? Это, в сущности, входило в игру. Но был ли еще кто-нибудь влюблен, по-настоящему влюблен в Николь?

- Думаю, что Люска.

- Делал ли он вам соответствующие признания?

- Нет. Он вообще неразговорчив...

- Ваша шайка распалась оттого, что произошел несчастный случай и в доме лежал раненый? Детриво молчал, а Лурса добавил:

- А может быть, скорее из-за того, что у Николь появился настоящий любовник?

В глубине зала началась толкотня, так как задним тоже хотелось видеть. Детриво не знал, что ответить, и опустил голову.

- Всё, господин председательствующий.

- Больше вопросов нет? Господин прокурор?

- Вопросов больше нет.

- Никто не возражает, если свидетель отправится в свой гарнизон? Благодарю вас.

Все заранее знали, что рано или поздно придется коснуться таких вопросов, но г-н председательствующий все-таки почувствовал, что его начинает лихорадить.

- Введите мадмуазель Николь Лурса... Прошу прощения, господин адвокат.

Вместо того, чтобы постараться стать как можно незаметнее, Лурса еще больше раздулся.

- Клянитесь говорить только правду, одну только правду. Подымите правую руку, скажите: клянусь. Вы заявили полиции, а потом на следствии, что вечером седьмого октября подсудимый находился в вашей спальне.

- Да, господин председательствующий. Николь смотрела на него любезно, просто, с великолепным самообладанием.

- Поднимались ли вы вдвоем навестить раненого?

- Нет, господин председательствующий. Я ходила к нему одна в десять часов, относила ужин.

- Следовательно, посещения Маню не были связаны с уходом за Большим Луи?

- Нет, господин председательствующий.

- Хорошо, на ответе не настаиваю. В этот вечер вы не ждали никого из ваших приятелей?

- Никого. Они уже несколько дней ко мне не приходили.

- И вам известно, почему не приходили?

- Потому что знали, что мы предпочитаем быть одни.

Присутствующие наблюдали за Лурса, пожалуй, еще с большим любопытством, чем за Николь, и Лурса внезапно захотелось им улыбнуться.

- В котором часу Эмиль ушел от вас?

- Около полуночи. Я настояла, чтобы он вернулся домой пораньше и лег спать, так как у него был усталый вид.