Неизвестные в доме - [34]

- Полагаю также, что мой племянник Доссен сжег и эту бумажку. С ваших слов получается, вроде он был у вас главарем.

- Он и был!

- Итак, речь шла не о простых встречах друзей, но о настоящей организации. Как же она называлась?

- Банда "Боксинг".

- Джо Боксер входил в нее?

- Нет. Устав он знал, но не хотел мешаться в такие дела, потому что у него патент.

- Не понимаю.

- Ну, если бы его взяли, у него отобрали бы патент, так как он рецидивист.

Лурса не улыбнулся, услышав это столь неожиданное в устах Эмиля слово. За стенами тюрьмы на город уже, должно быть, спустилась ночь. Порой из коридора доносились размеренные шаги надзирателя.

- У вас были определенные дни для сборищ?

- Мы встречались каждый день в "Боксинг-баре", но эта явка была необязательной. Только по субботам все обязаны были собираться в баре и приносить...

Он замолчал.

- Что приносить?

- Если я скажу вам все без утайки, вы сохраните профессиональную тайну?

- Я не имею права говорить что-либо без вашего разрешения.

- Тогда дайте мне еще сигарету. У меня их отобрали. Не только сигареты, но и все, что было в карманах. И шнурки от ботинок тоже.

Он готов был разреветься. Еще секунду назад он говорил вполне здраво, а сейчас, увидев свои ботинки без шнурков, проведя рукой по распахнутому вороту сорочки, он судорожно дернул шеей, еле сдерживая рыдания.

- Будьте мужчиной, Маню! - произнес Лурса почти без иронии в голосе. - Вы говорили, что каждую неделю члены группы должны были приносить...

- Какой-нибудь украденный предмет, вот что! Я не желаю лгать. Я знал, когда Люска обещал свести меня с ними, что у них это принято.

- Откуда вы это знали?

- Мне говорили.

- Кто?

- Почти все молодые люди в городе были в курсе дела. Подробностей они, конечно, не знали, но говорили, что существует шайка.

- Вы давали клятву?

- Письменно.

- Полагаю, вам надо было пройти через какое-то испытание?

- Как раз та машина... Если бы оказалось, что я не умею водить, я должен был бы пробраться в пустой дом, просидеть там час и вернуться с какой-нибудь вещью.

- С любой?

- Предпочтительно с какой-нибудь громоздкой, чтобы трудно было ее вынести. Это как бы состязание... Самым простым считалось стащить что-нибудь с прилавка. Люска однажды принес тыкву весом в десять кило.

- А что вы делали с добычей? Эмиль насупился и молчал.

- Полагаю, что все это сносилось ко мне в дом?

- Да, на чердак.

- До того, как вы вступили в шайку, сколько времени продолжались такие налеты?

- Должно быть, месяца два, не знаю точно. По-моему, этой игре Эдмон научился на каникулах в Экс-ле-Бене, там несколько человек развлекались такими делами ..

Лурса не раз спрашивал себя, как могла установиться такая близость между Николь и ее кузеном Эдмоном. А все оказалось так просто! Правда, удивляться начал он еще в отдаленную эпоху - кажется, дня три тому назад, - когда безвылазно сидел в своей берлоге.

Его сестра Марта как-то сообщила письмом, что сняла в Экс-ле-Бене виллу, и спрашивала, не отпустит ли он погостить к ним Николь.

Николь провела там месяц, и Лурса не беспокоился о ней, вообще не беспокоился, жила ли она дома или уезжала.

Значит, вот какими играми в Экс-ле-Бене развлекались юноши и девушки из хороших семейств, пока их родители посещали водолечебницы и казино!

- Эдмон приносил много вещей?

- Однажды он принес серебряное ситечко для кофе из пивной на улице Гамбетты. Другой раз начался спор, так как Детриво заявил, что будет брать потихоньку вещи только у себя дома, а по-настоящему не желает воровать, боится. Тем не менее, когда Большой Луи заговорил о полиции, даже признался, что находится не в ладах с правосудием и не желает, чтобы его снова забрали, именно Эдмон хвастался тем, что мы делали.

- Все это происходило в маленькой комнатке на третьем этаже?

- Да. Эдмон слишком уж умничал, все раздувал. Это в его стиле. Уверен, что Большой Луи стал требовать денег только из-за него. Он утверждал, что из-за несчастного случая, то есть из-за нас, он не может работать, а жена ждет почтовых переводов. Сначала он потребовал тысячу франков и велел принести их на следующий день...

- Вы устроили складчину?

- Нет, все от меня отступились.

- И кто же достал эту тысячу?

- Я.

Теперь он уже не плакал, а просто отвернулся к стене, потом вдруг, повинуясь внутренней потребности, взглянул с вызовом прямо в глаза адвокату.

- А что я мог, по-вашему, сделать? Все твердили, что виноват я, что я нахвастался, будто умею водить машину. Из-за Большого Луи я каждый вечер мог видеться с Николь. Я все вам должен говорить, верно? Ведь вы мой адвокат. Вы сами захотели. Да, да! Я это сразу почувствовал. Не знаю, почему вы так поступили, только вам захотелось. Теперь пеняйте на себя. Если бы я мог убежать с Николь, не важно куда...

- А она, что она говорила по этому поводу?

- Ничего не говорила.

- А где вы взяли тысячу франков?

- Дома. Мама еще не знает. Я рассчитывал рано или поздно возвратить. Я знаю, где у мамы лежат деньги: в бельевом шкафу, в старом папином бумажнике.

- А остальную сумму?

- Какую остальную?

- Две тысячи шестьсот франков?

- Кто вам о них сказал?