Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда - [4]

Простые советские люди, став в один ряд защитников Родины, спасли страну от «коричневой чумы», отстояли честь и независимость Родины, которая оказалась на краю гибели.

Сразу после начала агрессии И. В. Сталин объяснил все случившееся внезапностью нападения. Из речи вождя по радио 3 июля 1941 г. советские люди поняли, что Германия начала войну против СССР при выгодных условиях для немецких и невыгодных для советских войск. Красной Армии еще только предстояло провести мобилизацию и развернуть войска на пути движения агрессора[5]. Официальная коммунистическая пропаганда во время войны и после ее окончания, даже после смерти вождя безмерно восхваляла руководство партии, государства за мудрую политику накануне войны, прозорливость и трезвость оценок, особенно накануне войны. В результате многолетней обработки общественного сознания сложилось устойчивое мнение, что германская армия обладала численным превосходством в живой силе, бронетанковой технике, авиации, что и дало ей преимущество на начальном этапе войны. Однако сравнительный анализ показывает, что 22 июня 1941 г. Красная Армия превосходила противника не только в живой силе, но и по количеству танков и самолетов[6]. С первых дней войны кроме регулярных боевых частей в отражении врага участвовали пограничники, внутренние войска, моряки Северного, Краснознаменного Балтийского и Черноморского флотов. Это большая сила, которая, как правило, не учитывается при соотношении сил на советско-германском фронте.

Накануне войны в ставке Гитлера состоялось совещание, на котором обсуждался план операции «Барбаросса». Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер докладывал: «Собственные силы примерно равны, но качественно значительно превосходят противника. В отношении механизированных дивизий у нас превосходство в танках, стрелках, артиллерии. Количественное превосходство у русских, качественное — у нас. Артиллерией русские вооружены нормально, но техника неполноценная. Командование артиллерией неудовлетворительное. Намерения русского командования нераспознаваемы»[7].

Поражения на начальном этапе войны, отступление Красной Армии, оставленные врагу города и села, гибель миллионов людей, потери огромных материальных ресурсов — все это стало следствием ошибочных представлений И. В. Сталина и его окружения о перспективах войны с Германией, неподготовленности Вооруженных Сил СССР для отпора врагу. В результате неправильной оценки руководством страны военно-политической обстановки накануне войны, противодействия партийного руководства усилиям Наркомата обороны и Генерального штаба в подготовке к надвигающейся войне Красная Армия не была своевременно развернута и приведена в боевую готовность. Это помешало принять необходимые меры, чтобы исключить внезапность нападения немецко-фашистских вооруженных сил на нашу страну. Данных для принятия таких мер было вполне достаточно[8]. За просчеты пришлось заплатить большой кровью.

Десятилетиями в сознание советских людей насаждался миф о внезапности нападения. Он до сих пор кочует по современным научным изданиям, прочно обосновался в школьных и вузовских учебниках. Если раньше его оберегали идеологические надсмотрщики коммунистической партии, то теперь — яростные «ревнители» российской истории, которые готовы поступиться правдой ради «сохранения памяти о героическом прошлом нашей Родины в деле патриотического воспитания молодежи». Весьма уязвимый тезис, который дает дорогу реанимации в общественном сознании сталинских формулировок в оценке истории Великой Отечественной войны. А они порождают новую мифологию о гениальности вождя, его выдающихся полководческих талантах, и как результат — обилие литературы на книжных развалах, восхваляющей вождя, который спас Родину от вражеского нашествия.

5 мая 1941 г., выступая в Кремле перед выпускниками военных академий РККА, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин сказал: «Чтобы готовиться хорошо к войне, не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически. Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну — это значит иметь в достаточном количестве надежных союзников из нейтральных стран… Любой политик, любой деятель, допускающий чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как оказалась Франция перед катастрофой»[9].

Этой неожиданностью для вождя стало 22 июня. Красная Армия оказалась не готовой к войне, хотя руководство страны и товарищ Сталин считали иначе. На той же встрече с выпускниками академий вождь поправил начальника академии имени Фрунзе генерала М. С. Хозина, который произнес тост за мирную сталинскую внешнюю политику: «Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению»[10]. В духе сталинского выступления, как говорится, по «горячим следам», в недрах военного ведомства не ранее 15 мая 1941 г. была подготовлена «Записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии председателю СНК СССР И. В. Сталину с соображениями по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Ее авторы — народный комиссар обороны СССР маршал С. К. Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Г. К. Жуков реально оценивали обстановку на западной границе, и Германия рассматривалась как основной противник в предстоящей войне. Планом развертывания войск Красной Армии на западной границе предлагался вариант нанесения силами первого стратегического эшелона упреждающего удара по германской группировке, сконцентрированной на границах СССР в Польше и Восточной Пруссии, и ее разгрома