Неизвестная рукопись Доктора Уотсона - [25]

— Двое подозреваемых, — сказал Эллери. — Но не спешите. Пойдите куда-нибудь и обдумайте план атаки.

— Вы хотите, чтобы я зря убил время?

— Мне казалось, что это ваше любимое занятие.

— А закончили вы чтение рукописи? — спросил повеса, не сдвигаясь с места.

— Я занят своим детективом.

— Прочли ли вы уже достаточно, чтобы найти убийцу?

— Братец, — сказал Эллери, — я еще не нашел убийцу в собственной книге.

— И как только вы заимели свою репутацию? — ехидно спросил молодой человек. И ушел.

У Эллери было такое чувство, что мозги его онемели как затекшая нога. Клавиатура пишущей машинки, казалось, отодвинулась на тысячи ярдов.

Ему не надо было ломать голову над тем, кто послал ему рукопись через Гранта Эймса-третьего. Ответ на этот вопрос он уже знал.

Эллери направился в спальню, поднял рукопись доктора Уотсона с пола, и, растянувшись на кровати, продолжил чтение.

Глава 8 ВИЗИТЕР ИЗ ПАРИЖА

Последние дни измотали и меня, и Холмса. За все время нашей дружбы я никогда не видел его таким беспокойным, и никогда не было так трудно с ним ладить.

После нашего разговора с лордом Карфаксом Холмс перестал со мной общаться. Все мои попытки завязать разговор игнорировались. Тогда мне пришло в голову, что я вторгся в это дело глубже, чем в любое другое его расследование, в котором принимал участие, и только его запутал. Наказание, которому я подвергся, видимо, было заслуженным. Поэтому я решил довольствоваться обычной ролью стороннего наблюдателя и ожидать дальнейших событий.

А их все не было. Холмс, подобно Потрошителю, превратился в ночное существо. Он исчезал с Бейкер-стрит каждый вечер, возвращался на рассвете, а день проводил в молчаливом раздумье. Я не выходил из своей комнаты, зная, что в такие моменты ему необходимо побыть одному. Иногда слышались стенания его скрипки. Когда я уже не мог больше выносить этого пиликанья, я выходил из дому и окунался в благословенный шум лондонских улиц.

На третье утро я пришел в ужас от его вида.

— Холмс, ради всего святого! — воскликнул я. — Что с вами случилось?

Пониже правого виска виднелся уродливый багрово-черный синяк, левый рукав сюртука был оторван, а глубокий порез на запястье, несомненно, сильно кровоточил. Он прихрамывал и был так перепачкан, как любой из уличных мальчишек, которых он часто посылал с таинственными заданиями.

— Конфликт в темном переулке, Уотсон.

— Позвольте мне перевязать ваши раны.

Я принес медицинский чемоданчик из своей комнаты. Он мрачно протянул мне руку с окровавленными костяшками пальцев.

— Я пытался выманить нашего противника, Уотсон. Мне это удалось.

Усадив Холмса на стул, я приступил к осмотру.

— Удалось, но я потерпел неудачу.

— Вы подвергаете себя опасности, Холмс.

— Убийцы, двое убийц, клюнули на мою приманку.

— Те же самые, которые уже нападали на нас?

— Да. Моя цель состояла в том, чтобы упрятать одного из них в тюрьму, но мой револьвер дал осечку — такое чертовское невезенье! — и оба удрали.

— Прошу вас, Холмс, успокойтесь. Прилягте. Закройте глаза. Пожалуй, следует дать вам успокоительное.

Он сделал нетерпеливый жест.

— Все это ерунда, простые царапины! Моя неудача — вот отчего мне больно. Если бы мне удалось задержать одного из мерзавцев, я бы очень быстро узнал имя его хозяина!

— Вы предполагаете, что эти скоты совершают все злодейские убийства?

— Господь с вами! Конечно, нет. Это обыкновенные уличные громилы на службе жестокого негодяя, которого мы разыскиваем. — Холмс нервно передернулся. — Еще одного, Уотсон, кровожадного тигра, который рыскает на свободе в джунглях Лондона.

Я вспомнил имя, нагонявшее ужас.

— Профессор Мориарти?

— Мориарти не имеет к этому отношения. Я проверял, чем он занят и где находится. Он далеко отсюда. Нет, это не профессор. Я уверен, что человек, которого мы ищем, — один из четырех.

— Каких четырех вы имеете в виду?

Холмс пожал плечами.

— Какое это имеет значение, если я не могу схватить его!

Холмс откинулся на спинку стула и смотрел на потолок сквозь полуприкрытые, отяжелевшие веки. Но усталость не притупляла его умственной деятельности.

— «Тигр», о котором вы говорите, — спросил я, — какую пользу он извлекает из убийства этих несчастных?

— Дело гораздо более запутано, чем вам представляется, Уотсон. Есть несколько темных нитей, которые вьются и крутятся в этом лабиринте.

— Да еще этот слабоумный в приюте, — пробормотал я.

На лице Холмса появилась безрадостная улыбка.

— Боюсь, мой дорогой Уотсон, что вы ухватились не за ту нить.

— Не могу поверить, что Майкл Осборн никаким образом не замешан.

— Замешан — да. Но…

Он не закончил фразу, потому что внизу раздался звонок. Вскоре мы услышали, как миссис Хадсон отворяет дверь. Холмс сказал:

— Я ожидал посетителя. Он не замедлил явиться. Прошу вас, Уотсон, останьтесь. Мой сюртук, пожалуйста. Я не должен выглядеть как хулиган, участвовавший в уличной потасовке и прибежавший к врачу за помощью.

К тому времени, когда он надел сюртук и раскурил трубку, миссис Хадсон появилась, введя за собой в гостиную высокого, белокурого, красивого молодого человека. На мой взгляд, ему было тридцать с небольшим. Несомненно, это был воспитанный человек. Если не считать первого испуганного взгляда, он не подал виду, что заметил странный вид Холмса.