Неизвестная крепость Российской Империи - [8]

». Далее император рассмотрел, каким образом можно укрепить юго-западную границу России. В результате он пришел к следующему выводу: «…нам понадобится 6 новых крепостей: 1) около Гродно, 2) около Минска, 3) около Дубно, 4) на Днестре, 5) около Пинска, 6) около Мозыря. Соответственно их важности, 1-я, подлежащая сооружению, есть Дубно, 2-я — Гродно, 3-я — на Днестре, 4-я — Пинск, 5-я — Мозырь, последняя — Минск и, может быть, впоследствии — Житомир»[23]. Практического решения этот документ в то время не имел по разным причинам, однако некоторые из предложений (строительство крепостей в Дубно и Гродно, постройка шоссейных дорог) будут реализованы во второй половине ХIX — начале ХХ вв.

Таким образом, во время царствования Николая I планы фортификационного обустройства западных границ России получили свое теоретическое и практическое развитие. До начала Крымской войны фортификационное обеспечение западной границы Российской империи состояло из трех линий: передовая — крепости в Варшаве, Ивангороде, Новогеоргиевске и Замостье, во вторую входила крепость Брест-Литовск и третья, тыловая, линия — Рига, Динабург, Бобруйск, Киев — армейские склады и места развертывания резервов[24]. В период 1810–1856 гг. была создана система фортификационного обеспечения российских границ: были построены 10 новых и модернизированы 33 старые крепости, а также построен и перестроен ряд других фортификационных сооружений, в том числе и на белорусских землях — крепости в Бобруйске и Брест-Литовске и укрепления полевого характера в Дриссе и Борисове.

Полевые орудия середины XIX в., состоявшие на вооружении русской армии

Все проекты строительства в Гродно крепости в первой половине XIX в. не были реализованы в основном из-за отсутствия финансовых средств. Не трудно заметить, что если бы российским властям хватило денег на реализацию планов по фортификационному обеспечению своей западной границы, Гродно разделил бы судьбу Бобруйска и Бреста, которые были разрушены строительством крепостей. Гражданская застройка города была бы уничтожена, культовые комплексы приспособлены под военно-инженерные нужды, жители переселены на новые земли. Кроме военно-стратегического значения российские крепости должны были выполнять и жандармские функции — запугать и держать в послушании новоприсоединенные земли.

ГРОДНЕНСКАЯ УКРЕПЛЕННАЯ ПОЗИЦИЯ (1887–1907 гг.)

Поражение в Крымской войне заставило российские власти провести серьезные реформы всей системы обороны государства, в том числе инженерного обеспечения границ. В России в это время военно-инженерное дело, а с ним и крепостное строительство, были фактически в руках генерала Э. И. Тотлебена, который с 1859 г. состоял директором Инженерного департамента Военного министерства. В 1862 г. было создано Главное инженерное управление (ГИУ), которое занималось как корпусом военных инженеров и инженерными войсками, так и крепостями. Генерал Тотлебен был назначен директором ГИУ. В этом же году он подал «Записку о русских крепостях и приведении фортификационных и артиллерийских систем в соответствие с развитием военного дела». В этой работе, адресованной военному министру, Тотлебен рассматривал инженерное состояние и перспективы развития крепостного строительства в России с учетом появления нарезной артиллерии[25].

Однако в России после Крымской войны не было возможностей для осуществления планов генерала Тотлебена. Тем более восстание 1863–1864 гг. в Белоруссии, Литве и Польше осложнило общую политическую обстановку. Россия стала снова готовиться к встрече англо-французского флота в водах Балтийского и Черного морей, поэтому все фортификационные работы были главным образом сосредоточены в приморских крепостях, и в первую очередь — в Кронштадте и Керчи. Однако в 60-е гг. XIX в. также были проведены работы по укреплению сухопутных крепостей как раз на западе России — в Ивангороде, Новогеоргиевске, Александровской цитадели в Варшаве и Брест-Литовске[26].

Конец 60-х гг. XIX в. ознаменовался ростом боевой мощи средств осады крепостей. Изменились и сами укрепления. Генерал Тотлебен, возглавлявший российскую фортификационную школу, стал создателем теории о фортовом поясе. Подобные теории существовали давно, как в европейской фортификации, так и в российской. Одним из первых предложил выносить отдельные сооружения на 1–3 км от ядра цитадели французский фортификатор XVIII в. М. Р. Монталамбер. В России подобное новаторство принадлежало А. З. Теляковскому.

Э. И. Тотлебен, используя опыт обороны Севастополя, развил и технически обосновал идеи Теляковского, окончательно определив роль фортов в обороне крепости. Он показал, что фортовая крепость является главной и основной формой долговременной фортификации того времени, и разработал основные теоретические положения об устройстве форта. В этих вопросах российская школа фортификации обогнала западноевропейские школы с их взглядами на крепость как на убежище разбитой армии или на укрепление местного значения, защищающее переправы[27]. Ошибочность таких взглядов выявилась во франко-прусской войне 1870–1871 гг. Неожиданно быстрое поражение Франции с ее многочисленными крепостями заставило все государства, в том числе и Россию, пересмотреть свое отношение к вопросам фортификационной подготовки территории.