Неизданные записки Великого князя - [8]

- Да вы, я погляжу, мечтатель. И что же с нами будет, господин комиссар-мечтатель?

- Зря вы так, Александр Михайлович, видимо, все же обиделись на грубость. Поверьте, я не хочу вам зла. У меня приказ - защищать вас во что бы то ни стало, даже ценой жизни моей и моих людей.

- Приказ от кого? Ленина, Троцкого?

- Моего руководства, хотя мандат мой подписан Лениным и он подлинный.

- Да, везет мне на реалистов, предыдущий комиссар тоже был выпускник реального, но по коммерческой части. А вы, значит, специалист по авиационным моторам и кондуктор.

- Не все еще забыл, наверно. А чины и звания революция отменила. Вы меня кондуктором-то не называйте, я им всего месяц проходил, а то, что унтер, то братва знает. Вообще, если не возражаете, называйте меня по имени-отчеству, а в присутствии других - "гражданин комиссар". Мне ведь придется этакого держиморду играть, не все в моей команде 100% мои люди, подозреваю, что пара осведомителей от Совета присутствует. Вы ведь не хотите, если меня заменят на какого-то реального держиморду, который введет здесь настоящий тюремный режим.

- А какая ваша истинная цель в отношении меня и моей семьи? Сохранить меня для революционного суда и публично повесить?

- Зачем вы так, Александр Михайлович... Я уже вам объяснял, что имею приказ защищать вас ценой собственной жизни и чтобы ни один волос с вашей головы или головы ваших детей не упал и передать вас живыми и здоровыми вашим друзьям.

- А кто они, если не секрет?

- Секрет. Пока, по крайней мере. А ближайшая цель - обеспечить вашу и семьи безопасность от действий Ялтинского Совета, которые могут последовать уже в ближайшие дни и даже часы. Поэтому объявите вашим домочадцам, чтобы собирались и готовились к переезду в Дюльбер. В ай-Тодоре оставаться небезопасно, ваше имение плохо подходит для обороны. Вот Дюльбер - другое дело, из всех ближайших дворцов, он - наиболее подходящий. Там уже находятся Великие князья Николай Николаевич и его сын - Петр Николаевич. Утром я уже был у них, отдал соответствующие распоряжения по подготовке места и расставил охрану, а с другой половиной людей и пулеметами выехал к вам.

Я вспомнил, что сам смеялся над Петюшей, когда он строил этот, как я тогда выразился "Замок Синей Бороды". Вот как повернулась жизнь. Главный военный инженер построил дом-крепость, где моей семье предстоит скрываться от покушений.

По приезде в Дюльбер, оставив жену с горничной распаковывать вещи и устраивать на новом месте детей, мы с Задорожным еще раз обошли имение. Он попросил меня посмотреть как расставлены пулеметы и помочь определить сектора обстрела.

- Все же я механик, а вы - адмирал, и в артиллерийском деле явно лучше понимаете - сказал Задорожный, показывая мне план дворца и прилегающего парка, где были намечены пулеметные точки и сектора обстрела. Кое-что я поправил и мы пошли посмотреть на местности, не будут ли закрывать деревья обзор пулеметчикам. Парк был высажен сравнительно недавно, не то что наши 40-летние деревья в Ай-Тодоре, так что рубить ничего не пришлось, все и так просматривалось с башен, где были установлены 4 Максима, еще два контролировали въезд в усадьбу, закрытый коваными воротами и лестницу, ведущую к морю. При бойцах охраны Задорожный вел себя подчеркнуто грубо и обращался ко мне на "ты"

Следующий день начался с того, что Задорожный принес металлический ящик и велел сдать ему все наши драгоценности под опись. Потом он куда-то унес ящик, а вскоре появились визитеры.

У ворот остановились три телеги, на которых сидели вооруженные люди. С первой слез некто, весь в черной коже: Куртка, галифе, сапоги, даже картуз - и тот из черной блестящей кожи.

- Эй, Задорожный, выходи. Поговорить надо.

- Чего орешь! Ты кто такой?

- Комиссар Ялтинского Совета - ответил "кожаный человек". Выдавай Романовых - у меня постановление. Они - враги народа и мы требуем суда над тиранами.

- Плевать мне на ваш совдеп и его бумажки. Покажите бумагу за подписью Ленина, а без этого катитесь к черту.

Словесная перепалка продолжалась еще минут десять. В конце концов, Задорожный послал по матери Ялтинский совдеп, его мандаты и всех его комиссаров, включая лично здесь присутствующего и велел убираться, иначе угостит пулеметным свинцом. После этого он развернулся и пошел обратно от ворот, не обращая внимания на вопли "кожаного".

Через неделю у ворот появился уже грузовик с двумя десятками обвешанных гранатами солдат и матросов. На турели в кузове стоял пулемет, выгрузили еще один. На этот раз Задорожный вел себя тише, он как будто уговаривал комиссара ялтинского совдепа (я стоял у окна, не высовываясь, мне не было слышно слов, но интонацию можно было разобрать). Потом они опять перешли на повышенные тона:

- Сколько тебе заплатили, Задорожный?

- Достаточно, чтобы оплатить твои похороны!

- Та предатель и контрреволюционер, продался врагам народа, я напишу в Питер и тебя арестуют!

- Я старый член партии и политкаторжанин! Я уже дважды бежал с каторги тогда, когда ты еще учился мелочь по карманам тырить и не тебе меня снимать.

Потом они опять принялись что-то тихо обсуждать. Приехавшие солдаты пытались заговорить с нашей охраной, занявшей позиции на стене: "Эй, братки, ваш комиссар Задорожный - контра! Давайте к нам, у нас в Ялте полно девок и вина!". Но наша охрана в разговоры не вступала, лишь бросала со стены в приехавших камешки и окурки, приводя их в бешенство. После таких "переговоров" Задорожный вернулся озабоченный и раздраженный, таким я его еще не видел.