Неизданные архивы статского советника - [39]

— Покажете свою службу?

Он аж поперхнулся и она подбежала постучать по спине, сама поднесла стакан воды. Заботилась.

— А что Вы ожидаете увидеть?

В глазах вспыхнули искорки, но шутку она вновь проглотила, зато очень чопорно и благовоспитанно произнесла:

— Мне очень интересно, где вершатся судьбы Империи, а Вы проводите большую часть жизни.

Об этом его женщины не просили ни разу. Черт в юбке, а не невеста.

К выходу она превзошла себя, нарядившись в умопомрачительный туалет из фиолетового муара, с белой кружевной отделкой, озорную шляпку и те же позавчерашние ботиночки, которые отчего-то вызывали нестерпимое желание их снять. Незамедлительно. Все это великолепие шуршало, трепетало и взмывало вслед за ее движениями, оставляя шлейф дорогих духов и какого-то безобразия.

По пути Тюхтяев провел ее через весь департамент, и клерки замирали от восторга — это ж разговоров на неделю — сноха товарища министра проявляет благосклонность к статскому советнику! А она хвалила мебель, картотеку, чистоту. Практически каждому приветствовавшему дарила доброе слово и улыбку. Кабинет обследовала с тщанием норной собаки. Рассмотрела стопки папок, книг, бумаг, удовлетворенно кивнула и выслушав краткий отчет о работе департамента за год в целом и два месяца начальствования Михаила Борисовича в частности, несколько заскучала.

Вышли на набережную и теперь он с ужасом ждал следующей просьбы. Жизнь и службу она уже препарировала. За чем же очередь? И по лицу видно, что она обдумывает что-то еще. Как испытания в детских сказках.

В какой-то миг она высмотрела кондитерскую и умоляюще взглянула. Ну хоть что-то связывает ее с типичной женщиной.

Заказали кофий и какие-то странные пирожные, увидев которые она аж взвизгнула от восторга. Правда чуть потухла лицом от вкуса, видимо раньше пробовала повкуснее. Выражения ее лица можно читать как иллюстрированную книгу на чужом языке. Вроде бы картинки понятны, но логического объяснения переходов нет. Сомнение, удовольствие, надежда, досада, озабоченность, решимость. Внезапно она уставилась в пространство пустой тарелки с таким выражением, что это единственное, и самое желанное во всей Вселенной.

— Вам понравились эти сладости?

Да он сам научится их готовить, если еще раз так посмотрит. Но она почему-то с недоумением взирала на целую тарелку лакомства и принялась поглощать их с самым мрачным выражением лица. Поблагодарила, конечно, но того вожделения больше не демонстрировала. Может, показалось?

В чужом разуме произошли еще какие-то сложные процессы, она явно готовилась к новому непростому разговору. Неужели теперь спросит про цветочек аленький?

— Михаил Борисович, а где Вы планируете жить после женитьбы?

А думал, что уже ко всему готов. Конечно, раз он умудрился прожить у нее несколько дней, то интерес к его дому объясним, но как она придет на квартиру к чужому мужчине? Непристойность же. С другой стороны, раз даже про внебрачных детей выспросила, то изучает все стороны его жизни.

До Васильевского острова оба ехали в молчании, старательно избегая случайных прикосновений. Доходный дом Гемилиан был достаточно респектабельным, огромным, в пять этажей, с роскошными вторым и третьим. Сам советник снимал квартирку на четвертом. Высота гостью не поразила, как и огромные окна. Наоборот, она принюхивалась к чему-то, косилась на рамы и тусклые светильники. Единственное, что впечатлило — колонны на лестнице. Их даже потрогала, восхитившись и громоздкостью, и ковкой балюстрад.

Видно, что сравнивает со своим домом, и пока что все не в ту пользу. Поскольку на гостей статский советник не рассчитывал, а приходящая прислуга случалась лишь пару раз в неделю, причем срок уже подходил, то избыточного порядка в квартире не найдешь. Графиня осматривала переднюю с легким скепсисом. Да, это не Климов переулок, но, тем не менее, он уже пару месяцев тут, привык. Но действительно, предположить, что она переедет сюда — глупо.

— Если Вы… Мы, конечно, снимем более просторное жилье… — пробормотал он, пытаясь собрать все папки со стульев и кресел в одно место. Как бы потом вспомнить, что куда дел. — Для одного мне здесь как раз, но Вам-то…

Попытки пристроить все на этажерку закончились громким падением всей конструкции, сопровожденным полетом более или менее незакрепленных бумаг по всей комнате. К ее ногам спланировала фотография с зимнего торжества у Татищевых. И вот надо же было именно так… Графиня удивленно приподняла одну бровь, только было посмотрела в его сторону, но милосердно отвела взгляд. Не так жестока, как пыталась показать.

— Может чаем угостите, Михаил Борисович? — и устроилась в кресле.

Пока он собирал рассыпанное, спрятав картонку в верхнем ящике стола, она осторожно вытащила из волос булавки, придерживающие шляпку с озорным пером и уложила ее на стол. Задержаться хочет или же?

Слишком серьезный взгляд для игривого тона. Слишком волнуется, чтобы сохранить невозмутимость лица.

Он только собрался к коридорному распорядиться насчет чая, как конструкция из шелка, фетра и перьев марабу спланировала на пол. Наклонился подать ее и натолкнулся на прямой, дерзкий, немного зовущий взгляд. Он повертел несчастную шляпку в руках, не глядя пристроил на стол.