Неизбежный финал - [7]

— В «Фынтынике»? — Кое-что он мне рассказал… Если только не сочинил. Он умолял меня никому об этом не говорить, что я до сих пор и делал. Это никак не связано с нашей работой и со всей этой отвратительной шпионской аферой… Однако вам я расскажу об этом, так как понимаю, почему вас это интересует.

ОЖИДАНИЕ

Гаврил Андроник вдруг почувствовал, как ноги у него отяжелели, словно свинцом налились. Какое-то время он стоял неподвижно, беспомощно оглядываясь по сторонам. В голове была пустота. Ценой огромных усилий, от которых у него даже лицо перекосилось, он заставил себя сделать несколько шагов и войти в спальню. При этом он не заметил, как наступил на валявшиеся на полу цветы. В комнате стоял тонкий запах духов. Казалось, его источало прямоугольное трюмо. «Шанель», — догадался Андроник, — мой подарок ко дню ее рождения…» Он невольно представил, как с прежним лихорадочным возбуждением ожидает ее на тахте в полумраке спальни. Вот он слышит, как открывается дверь из ванной, и, еще не рассмотрев ее силуэта в слабо освещенной спальне, улавливает, как вокруг, будто послание любви, распространяется запах ее любимых духов. Воспоминание об этом волновало его и в то же время помогло обрести спокойствие, вернуло трезвость суждений, которая, если верить коллегам, была ему присуща. «Ты же сам советовал ей не сидеть в четырех стенах, а пойти прогуляться! — упрекал он себя. — Так чего же ты удивляешься, что ее нет дома?»

Он вдруг понял, — в который раз! — что ведет себя как ребенок, что вольно или невольно становится смешным. Почему она должна его ждать? Разве он просил ее об этом? Разве предупредил, что придет домой? Нет, говоря с ней, он скрыл, что намерен сбежать из госпиталя…

И снова Андроник почувствовал себя виноватым. Мрачный, он вернулся в столовую, направился к креслу, в котором еще недавно нежилась Родика, отложил в сторону книгу и сел. Он почувствовал усталость во всем теле, будто вернулся после долгих, изнурительных учений.

Окно было открыто, ветер беспрестанно шевелил занавески. Гаврил Андроник улыбнулся своей собственной наивности: «Я веду себя до крайности глупо и хочу, чтобы Родика слушалась меня. Советую ей пойти прогуляться, а сам прихожу домой и негодую, что она не ждет меня с распростертыми объятиями. Я окончательно потерял рассудок».

Так, расслабившись, он сидел больше часа. Затем протянул руку к телефону, который находился рядом с креслом, поставил его на колени и машинально набрал номер. Он не ожидал, что на другом конце провода ему кто-нибудь ответит, и очень удивился, услышав знакомый голос Флорики.

— Это ты, Андро?! — удивленно воскликнула она.

— Я!

— Откуда ты звонишь?

— Из госпиталя, — солгал Андроник. — Я позвонил Родике, и она не ответила. Уж не у тебя ли она?

— Нет. Наверное, пошла подышать воздухом, — с обезоруживающим доброжелательством попыталась объяснить отсутствие подруги Флорика. — Ночь просто сказочная! Тебе ничего не нужно? Может, я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Нет-нет, спасибо.

— Андро, я не спрашиваю, как у тебя дела… Родика мне рассказывает… Давай поправляйся, я хочу устроить свадьбу, как положено! — по-детски весело засмеялась она.

— Попытаюсь выполнить твой наказ, — коротко ответил Андроник, начиная нервничать. — Спокойной ночи!

Он замер с телефоном на коленях в ожидании, которое с каждой минутой становилось все тягостнее.

— Товарищ Кристаке, это все, что вам рассказал Андроник?

— Почти все… Я уже говорил вам, что он не очень любил раскрываться.

— Он дождался возвращения жены? Между ними состоялось какое-нибудь объяснение? Что вам известно об этом?

— Да, он дождался ее… Он немного рассказал о том, как проходило объяснение.

Время от времени Гаврил Андроник посматривал на часы со светящимся циферблатом и с горечью отмечал, что время течет медленно, мучительно медленно. Он надеялся, что Родика появится с минуты на минуту. Света он намеренно не зажигал и ждал в темноте. Все с большим раздражением он думал о моменте, когда Родика войдет в квартиру, зажжет свет и вдруг увидит его сидящим в кресле. Постепенно в нем начинала закипать злость. Ох, как ему хотелось услышать ее испуганный вскрик: «Андро, ты? Боже, когда же ты пришел? Давно меня ждешь?» Он представил, как медленно, словно грозное видение, поднимется с кресла, повернется и подойдет к ней, бледной, дрожащей, виноватой. И объяснения станут ненужными. Их отношения, построенные на иллюзиях и обмане, рухнут, и супружеский период в его жизни закончится.

Он подумал, что воображаемое неизбежное крушение успокоило его, и им овладело равнодушие. Он знал: занавес упадет, но его это уже не трогало. Устав от долгого сидения в кресле, он поднялся и стал прохаживаться по комнате размеренными тяжелыми шагами. Вдруг тишину нарушил раздражающе громкий звонок. Гаврил Андроник бросился к телефону.

— Товарищ Андроник? — спросил мужской голос.

Фоторепортер сразу узнал его — это был сосед, живший этажом ниже, как раз под их квартирой.

— Я, товарищ Мэзэреску.

Сосед выразил радость по поводу его возвращения из госпиталя и, извинившись, попросил не ходить по квартире в столь поздний час.