Неизбежный финал - [156]

— Считаю, что я только выполнил свой долг, — говорят Диникэ.

— Вчера, после того как вы от нас ушли, — продолжает Визиру тем же дружеским тоном, — товарищ Атанасиу вернулся самолетом в гарнизон и произвел обыск в квартире супругов Владу…

Майор кивает в мою сторону, а я, с трудом скрывая негодование, делаю вид, что поглощен просмотром бумаг на столе.

— Обыск выявил несколько предметов, подтвердивших ваши заявления.

Под напряженным взглядом Диникэ майор направляется к сейфу и вытаскивает оттуда сберкнижку на предъявителя, которую мы обнаружили во время вчерашнего обыска.

— Вот она… Мы обнаружили сумму денег, о которой вам говорила ваша сестра, бедняжка.

Майор кладет книжку на стол перед Диникэ и возвращается к сейфу, откуда вытаскивает форменный китель Владу — еще один сюрприз — и держит несколько секунд на весу.

— Вот наш второй «трофей»… Благодаря вашему заявлению, — говорит Лучиан Визиру, довольный произведенным эффектом, — мы проверили одежду… Когда Роксана взяла китель, чтобы его почистить, она едва не «наступила на мину». Вообразите, под петлицами экспертиза обнаружила два предмета, которые являются доказательствами шпионской деятельности вашего бывшего зятя.

Из кармана кителя на свет божий появляются два миниатюрных микрофона. У Диникэ не выдерживают нервы, и он спрашивает сдавленным голосом:

— Что это?

— Ваша сестра была права! Она случайно обнаружила, что муж ведет преступную деятельность: это миниатюрные микрофоны… японского изготовления… Владу зашил их в углах лацканов, под петлицами.

Майор по-хозяйски раскладывает на письменном столе китель, микрофоны, сберкнижку.

— Господи! — безнадежно шепчет Диникэ. — Владу был шпионом?! Нет, нет, не могу в это поверить!.. Хотя понимаю, что эти предметы доказывают его виновность… Боже…

Нужно сказать, что даже на меня этот парад-алле производит впечатление.

— Мы нашли даже кое-что… кое-что из вещей, принадлежащих вам.

— Мне?! — немедленно и в крайнем изумлении реагирует Диникэ. — Книги, может быть…

— Нет-нет, это открытка из Гамбурга.

Лучиан Визиру протягивает ему открытку и занимает свое место за письменным столом. В мою сторону он даже не смотрит. Полностью игнорирует меня. Как будто меня вообще здесь нет. При виде открытки на лице брата Роксаны появляется грустная, покорная улыбка. Не дожидаясь вопроса, он говорит:

— Да, это моя открытка… Я читал какой-то роман — уж не помню, что именно, — и открытку использовал вместо закладки. Я его не успел дочитать, Роксана взяла книгу себе примерно месяц назад, а то и раньше. Они тогда приезжали ко мне вместе с Владу.

— Если хотите, можете забрать свою книгу.

Интересно, получил ли Визиру ответ из управления порта? Почему он мне ничего не сказал? «Ну и черт с тобой», — думаю я, переключая свое внимание на Диникэ, который продолжает говорить:

— Я бы хотел, если это возможно, получить в свое распоряжение все вещи, оставшиеся после сестры!

— Конечно. Закон вам дает такое право, — успокаивающе кивает Визиру, а поскольку Диникэ уже положил открытку на стол, майор берет ее в руки, восхищенно любуется ночной иллюминацией Гамбурга, после чего все с тем же восхищением переворачивает открытку, бросает мимолетный взгляд на текст и кладет обратно на стол. — Как это замечательно — путешествовать, своими глазами видеть мир! К сожалению, ни у меня, ни у моего коллеги, майора Атанасиу, — в этот момент он даже не удостаивает меня взглядом, — не было возможности слишком часто выезжать за границу… Гамбург… Марсель… Касабланка… Порты, известные всему миру!

Диникэ улыбается второй раз за время сегодняшнего разговора — это короткая и горькая улыбка — и говорит:

— Для того чтобы их увидеть, нужно быть моряком, как Мирча Василою — мой друг детства.

— Жизнь моряка тоже нелегка… Днем и ночью у тебя перед глазами одно и то же — волны, небо и снова волны… Да, эта профессия полна опасностей и лишений… Мне нравится, как он написал о том, что не поддается обманному сверканию портовых огней. Он разбирается в жизненных противоречиях. Как хорошо он тут вот написал… — Визиру берет со стола открытку и читает: — «Порт и город живут тяжелой, трудовой жизнью… Во всех портах нас больше всего поражают социальные контрасты», — по лицу Визиру блуждает улыбка. — Эх, я тоже хотел бы увидеть социальные контрасты Гамбурга! А знаете почему? Потому что это один из городов, в котором в гитлеровские времена шеф военной контрразведки Канарис — вы слышали, наверное, об адмирале Канарисе? — организовал крупный центр шпионажа… У меня тоже есть маленькие профессиональные пристрастия.

Диникэ не находит, что сказать, и повторяет:

— Вам надо было стать моряком, как Мирча.

— Морским волком! — весело смеется Визиру. Наверняка он воображает себя в этот момент в виде бравого капитана, со шкиперской бородкой, с трубкой в углу рта.

— Мирча, это… — Визиру как будто вдруг припоминает что-то. — Не тот ли это моряк, в которого Роксана когда-то была влюблена?.. Ну тот, про которого вы рассказывали?

— Да, это он… Он придумал для Роксаны прозвище — Бобо.

— И Роксане это нравилось? — разочарованно тянет Визиру. — У нее ведь такое красивое имя!