Неизбежность странного мира - [9]

Книга увлекательна. И невольно начинаешь думать, что тут понята одна из истинных потребностей человека. Жизнь каждого ограничена во времени, а тело — в пространстве. И само наше физическое бытие протекает в мире устойчивых средних норм. Но сознание, делающее человека человеком, рвется из этих пут ограниченности. Безыменные авторы сказок и мифов втайне чувствовали это. Творчество сложнее удивления, но наверняка удивление — одно из его начал. Удивление — это самый простой и легкий выход за пределы привычного, среднего, устоявшегося. И, как улыбка, оно свойственно, наверное, только человеку.

В справочнике «Превосходная степень» есть и самый большой ускоритель в мире — 10-миллиардный синхрофазотрон в Дубне. Конечно, трехметровая борода канадца тоже вещь, достойная удивления: 36 лет человек совершал подвиг терпения и нечистоплотности. Но гибкость научной мысли и громадность инженерного замысла как-то предпочтительнее, не правда ли?

И вот что еще приходит в голову. Рекламе нужно завоевывать сердца обыкновенных людей всего мира. Так, значит, издатели занятной подсказки для спорщиков были уверены, что сегодня в любом уголке земного шара, в портовом кабачке или в придорожной таверне, запросто может возникнуть спор: «А какой ускоритель самый большой на земле?»[1]

Вот это действительно достойно внимания!

Машина в Дубне сразу стала знаменитой не от одного того, что она крупнейшая, но оттого, что она ускоритель атомных частиц. Как бы слабо ни представляли себе многие люди, что такое ускоритель и для чего он нужен, все — без исключения! — хорошо знают, что это машина, на которой нечто важное делают ученые-атомники. А с их работой связался и самый глубокий «атомный пессимизм» нашего века и самый безудержный «атомный оптимизм» современного технического прогресса. Этот пессимизм и этот оптимизм ведут между собою сегодня, исторический спор.

Всеобщий интерес к Дубне — это отражение всечеловеческого интереса к будущему науки, ставшей такой реальной — опасной и обнадеживающей! — силой истории. Вот в чем все дело.

3

С чем только не сравнивали ускорители, чтобы сделать для всех понятным принцип их устройства! С каруселью, с граммофонной пластинкой, с цирковой ареной, с пращой.

Американский физик Ральф Лэпп предложил читателю вообразить себе мальчика на карусели, который снова и снова проносится мимо зрителя и каждый раз, вытягивая руку, выхватывает из кармана своей жертвы стодолларовую бумажку, пока не становится миллионером. «Случай совершенно невероятный!» — замечает в скобках Лэпп. «Сравнение, мало что объясняющее», — можно бы добавить. Но сравнения вовсе и не призваны служить объяснениями. Маленький грабитель Лэппа и его зазевавшийся зритель-богач — это шутливая иллюстрация, а не серьезный чертеж. Так две куклы могли бы разыграть у Образцова сценку «На ускорителе».

В дни первой Женевской конференции по мирному атому, когда люди во всех странах так хотели знать, о чем разговаривают там ученые, один из главных создателей машины в Дубне, академик В. И. Векслер, подыскивал вместе с писателем Вл. Орловым какое-нибудь житейски понятное уподобление для ускорителя. Тогда, в 1955 году, впервые были во всеуслышание объявлены данные о дубенском гиганте: энергия ускоренных частиц — 10 миллиардов электроновольт, диаметр дорожки — 60 метров, вес магнита — 36 тысяч тонн. Но Векслер и его собеседник искали сравнение не для масштабов синхрофазотрона и не для принципиальных особенностей его конструкции, а только для общей идеи — самой общей идеи — устройства таких машин.

Они остановились на образе арены в цирке или манеже. По кругу бежит лошадь, а в центре стоит тренер с бичом. Удар бича — и лошадь припускается быстрее. Пройден круг, новый удар бича — новое прибавление скорости. Это повторяется вновь и вновь, пока лошадь не станет бежать с нужной быстротой.

Конечно, и бедняга лошадь и неумолимый тренер тоже только иллюстрация, но она естественней выдумки Лэппа.

А яснее всего, пожалуй, сравнение с пращой. Этим первобытным оружием до сих пор пользуются охотники в отдаленных уголках Азии, Африки, Австралии. Длинный прочный жгут из кожи. Посредине — уширение. Туда закладывается камень, жгут сгибается пополам, оба его конца охотник зажимает в руке. Потом, вскинув пращу над головой, охотник начинает раскручивать ее толчками, от оборота к обороту, все быстрей и быстрей. Камень рвется наружу, но жгут его держит, а праща все набирает скорость. Наконец в долгожданный момент охотник отпускает один из концов жгута, и камень срывается с кругового пути, чтобы в полете по касательной со страшной силой поразить отдаленную цель.

Легко заметить во всех этих сравнениях по крайней мере три общие черты. Во-первых, нечто движется по кругу: мальчик, лошадь, камень. Во-вторых, это нечто по дороге чем-то обогащается: мальчик — деньгами, лошадь и камень — скоростью. В-третьих, такое обогащение происходит не на всем пути, а в определенные моменты, сравнительно небольшими порциями: мальчик хватает по сто долларов, поравнявшись с зевакой, и, чтобы стать миллионером, ему надо повторить свою проделку не меньше десяти тысяч раз; лошадь ускоряет бег, когда раздается удар бича; камень убыстряет вращение от чередующихся толчков руки.