И вот — ускоритель.
4
В нем вращаются электрически заряженные частицы. Это могут быть отрицательные электроны или положительные протоны, ионы или атомные ядра. Но это не могут быть атомы — они нейтральны.
Итак, заряженные тельца играют в ускорителе роль мальчика на карусели, лошади на манеже, камня в праще. А то, чем они обогащаются на своем круговом пути, — это энергия движения. И, разумеется, должен существовать источник, который снабжает их ею?
В ускорителях типа дубенского гиганта частицы летят внутри кольцевой камеры. Ее часто сравнивают с баранкой, но баранка слишком толста для сравнения. Такая камера гораздо больше похожа на тонкую велосипедную шину. Правда, на таких шинах мог бы разъезжать только мальчишка-великан, ростом с Шаболовскую мачту, но и для баранки подобающего размера нужен был бы едок, если позволительно так выразиться, с аппетитом в Эйфелеву башню.
К камере ускорителя присосалось множество высокосовершенных насосов. Они откачивают из нее все газы: с пути частиц убираются по возможности какие бы то ни было препятствия. Частицы летят в пустоте.
Но если вдуматься, то какими же странными свойствами отличается эта пустота! Ведь там, где ничего нет, ничто не должно было бы происходить. А между тем в пустой камере ускорителя с летящими частицами происходят по крайней мере две вещи: что-то невидимое регулярно подхлестывает их, заставляя двигаться все быстрее, и что-то, тоже невидимое, все время держит их на привязи, принуждая частицы лететь по кругу и мешая им врезаться в стенки камеры.
Стало быть, камера не так уж пуста? Несомненно. Верно, что в ней нет посторонних крупиц вещества или почти нет, — это зависит от совершенства откачивающих насосов. Но в камере есть нечто, чего нельзя откачать никакими механическими насосами. Больше того, это нечто в нее все время «накачивается», но тоже отнюдь не механическим способом.
5
Материя, образующая вселенную, существует не только в виде вещества. Свет или радиоволны не вещественны, но они материальны. Если бы они были ничто, разве нужно было бы тратить что-то для их создания? Зачем электростанции пожирали бы уголь, а старинные фонари — масло?
Погружаясь в мир элементарных частиц, видишь, как там запросто происходят чудеса: крупицы вещества нацело — без остатка — превращаются в излучение. Конечно, такие события кажутся поразительными, однако что же в них чудесного? Исчезает вещество, но не материя! Происходит только превращение одного ее вида в другой, а в таких превращениях нет решительно ничего невозможного, ничего сверхъестественного, никакой чертовщины. Право же, нет ничего обычнее: вечные превращения — это сама жизнь природы.
Рядом с веществом, или, лучше сказать, вместе с веществом, пространство заполняют силовые поля. Поле сил тяготения, электромагнитное поле, поле ядерных сил… Почему — силовые? Почему — поля?
А почему — вещество? Очевидно, потому, что из этого вида материи природа лепит вещи — тела, более или менее четко ограниченные в пространстве. С успехом подражая природе, это делает из вещества и человек. Материя в другом своем проявлении для такой цели не пригодна: из радиоволн или полей тяготения сделать вещи нельзя — они, как само пространство, собственных границ не имеют.
Конечно, физики не разговаривают о веществе и полях в таких вольных и нестрогих выражениях. Но происхождение большинства научных понятий — вольное и нестрогое. Наш звездный остров в океане вселенной астрономы называют Галактикой. Какое ученое слово! А по-гречески «галактикос» — всего только «молочный». Вовсе не астрономы назвали звездный путь, белеющий над нами в ночи, Млечным Путем. Но они приняли этот образ в свой специальный словарь. И причина была единственной — просто похоже, очень похоже. И «ливни», или «снопы» космических частиц, — тоже очень похоже. Вот так и «поля»: очень похоже! Превращение поэтической метафоры в научный термин — не исключение, а правило. И, может быть, в этом проявляются черты родства поэзии и науки — то их общее свойство, что они — разные формы человеческого познания реальности.
Пространство вокруг Земли, вокруг звезд, вокруг любых крупиц вещества, как плодородное поле, возделано природой и засеяно тяготением. И на этом безграничном поле нет ни межей, ни пустующих до времени паров, ни целины — возделано все: всюду совершен самим веществом посев той материальной сущности, которая называется гравитацией по-латыни и тяготением по-русски.
Пустого пространства нет. Нет и пустого времени. Материальный мир наполняет своим существованием время так же, как и пространство. Да и правильно ли говорить — наполняет? Можно подумать, что кто-то когда-то построил для материи дом, повесил на стену часы и пригласил ее в этот дом на постоянное жительство. Сегодня даже папа римский не обрадовался бы такой идее. Даже школьники решили бы, что это пустяки — неинтересная сказка для пеленашек.
Свой дом — вселенную — вещество и поля строят сами. Пространство и время — вовсе не внешние формы существования материи. Она диктует им их свойства. Эйнштейн открыл это, показав, что нет однородного пространства-времени, общего для
