Неизбежность - [55]

Алексей и профессор проговаривали каждую минуту эксперимента снова и снова, пока у каждого всё это не начало отскакивать от зубов, как заученное в детстве стихотворение.

Наконец, окончательно уставший от повторения Алексей произнёс:

– Хорошо, профессор! Думаю, мы обсудили всё, что только можно. Контейнер в корабль загружен. Часы сверены. Виктор помог мне оснастить корабль некоторыми недокументированными опциями, – Алексей нажал специальную кнопку под панелью управления, и из крыльев показались стволы ионного оружия.

– Отлично! Кто знает, что может быть с той стороны тоннеля, – утвердительно кивнул головой профессор.

– А теперь я, пожалуй, вздремну. Может, это моя последняя ночь на планете Земля, – иронично воскликнул Алексей.

– Лёша! Не шути так никогда больше! Всё это очень серьёзно.

Утомившись за день, Алексей пошёл немного отдохнуть, однако заставить свой организм уснуть у него так и не получалось. Мысли об Ирине не давали ему покоя.

Алексей знал, что его миссия будет чрезвычайно опасной. Ещё никто из людей никогда не улетал так далеко от родной планеты, проходя сквозь поле фотонного контура.

Он сел за стол и взял листок бумаги. Алексей знал, что Ирина была очень романтична и любила письма, написанные от руки. Он начал писать, обдумывая каждое слово.

«Здравствуй, любимая!

Иногда я не имею возможности увидеть тебя, и тогда я задыхаюсь. Задыхаюсь от переполняющих меня чувств, которыми я не могу поделиться в этот момент с тобой. От чувств к тебе, любимой и единственной повелительнице моего сердца. С тех пор как ты впервые поцеловала меня, я всё время думаю о тебе. Я не могу остановиться в своих мечтах о нас, о твоих ласковых прикосновениях, о твоём прерывистом дыхании, когда мы рядом; о твоём волшебном и неземном голосе, от которого у меня кружится голова; от наших страстных объятий, в которых мы оба теряем рассудок и уже почти не можем сдерживать своих желаний…

Иногда я не имею возможности просто поговорить с тобой… и тогда всё, что мне остаётся, это доверить самое сокровенное чистому листку бумаги. Я верю, что, читая это письмо, ты, несомненно, поймёшь, как много ты значишь для меня. Как часто я думаю о тебе! Как я каждый день благодарю небеса за то, что они дают мне возможность быть с тобой и надеяться на твою благосклонность.

Я благодарю тебя за ту надежду, которую ты даришь мне, даришь каждый день.

Сегодня в 12 часов ночи мы с профессором будем проводить научный эксперимент. Он может быть крайне опасным, и, как это ни печально, я не могу обещать тебе, что вернусь оттуда, куда я в результате эксперимента должен буду попасть на спроектированном и построенном вами корабле.

Я виноват перед тобой. Я не нашёл в себе сил сказать тебе всё это при нашей встрече. Побоялся того, что ты не отпустишь меня. Но я должен лететь. Никто, кроме меня, не сможет выполнить эту миссию. Никто, кроме меня, не верит ни в наш проект, ни в работу профессора. Следовательно, я единственный человек на четырёх планетах, который может доказать правоту нашей теории.

Если я не вернусь… прошу, прости меня… если сможешь…

Твой Алексей».

Он свернул листок бумаги, написал крупными буквами её имя и положил на стол в своей комнате. Теперь его душе стало спокойнее, и он погрузился в непродолжительный, но очень необходимый для его организма сон.

* * * ~ ~ * * *

Алексей проснулся от неожиданного стука в дверь. Он забыл поставить будильник, и Александр пришёл разбудить его.

– Надеюсь, ты не проспал, первый межзвёздный космонавт? Уже почти половина двенадцатого!

– Да, конечно… уже иду, – глаза Алексея были немного заспанными.

– Я всё приготовил для эксперимента! Уже пора.

Они вышли из дома и направились к экспериментальному полигону.

Александр сделал окончательные настройки на фотонном контуре. Корабль Алексея также стоял на полных парах.

– Знаешь, иногда я думаю, что нам не стоит продолжать эксперимент.

Алексей крайне удивлённо посмотрел на профессора.

– Только теперь я понимаю Эйнштейна, написавшего письмо Рузвельту за несколько месяцев до первого в истории планеты атомного взрыва в рамках «Манхэттенского проекта».

– Вы правда предполагаете, что масштаб опасности, который несёт в себе фотонный контур, может сравниться с этим?

– «Политика – это мгновение, а формула – это вечность», ведь ты помнишь эти слова Эйнштейна? Проблема фотонного контура – возможно, последняя загадка, которую предстоит разгадать человечеству. Мы достигли колоссальных вершин во всех науках, и многие учёные, которые занимались исследованиями в других областях, теперь вернулись к колыбели наук – математике, химии и физике. И основная нерешённая задача – это и есть разгадка тайн фотонных полей, перемещение между звёздами, между галактиками, поиск центра Вселенной. Я же тебе рассказывал про 2012 год. Именно после этого почти треть территории Швейцарии была уничтожена гигантской вспышкой энергии, которая высвободилась в результате первого полного запуска большого коллайдера субатомных частиц. Тогда погибло более двух миллионов человек, среди которых около двадцати процентов составляли учёные, работающие в единственном международном научном центре того времени. В последствии в ООН и было принято решение о вводе Планетарного Закона № 12 «О “научном” налоге на государства» с целью направления средств на создание нового исследовательского центра. На него была возложена задача успешного завершения опытов по созданию первого фотонного контура. Тогда всё закончилось плачевно. Но теперь… Теперь у меня есть основания полагать, что мы справимся. Я думаю, причина всех предыдущих неудач заключалась в том, что материалы, которые применялись в экспериментах, были в недостаточном количестве, чтобы осуществить тоннелирование далее пределов Солнечной Системы. Скорее всего, они открыли тоннель в то место, в которое его было нельзя открывать – вероятно, в центр нашей собственной звезды – Солнца. Огромная энергия, высвободившаяся от миллиардов мегатонных взрывов, непрерывно происходящих на Солнце, прорвалась через открытый ими тоннель на нашу планету. После того как миллионы тонн раскалённого вещества попали внутрь установки, они уничтожили саму фотонную конструкцию: контур закрылся, и тоннель расформировался. Но жертвы даже при таком размере контура были колоссальными.