Неизбежность - [50]

– Как это? Мы же так долго тестировали его? Не выдержала защита?

– Наверное, в таких условиях вы бы никогда не смогли его проверить.

– А что это за такие ваши условия? – строгим голосом спросила Ирина. Она была крайне удивлена и немного расстроена.

– Я… – Алексей смутился… – Я пока не могу рассказать об этом.

– Значит, решил секретничать, – Ирина демонстративно отвернулась от него.

– Прости! Правда, пока не могу сказать! – Алексей подошёл поближе к своему звездолёту. – Мне нужна ваша помощь! Нужно отбуксировать «Фотон-1» обратно к вам, чтобы вы смогли заняться им. Необходимо как на нём, так и на проектируемом сейчас «Фотоне-2» сделать двойную, усиленную защиту. Иначе он снова не выдержит, – Алексей посмотрел на Ирину умоляющим взглядом.

– Хорошо! Что ж делать, вы же заказчики. Клиент всегда прав, – сказала Ирина и вздохнула. – Бедный «Фотончик»… представляю, как он сейчас выглядит. Пойдём, возьмём «Беркута» и отбуксируем пострадавшего.

* * * ~ ~ * * *

Алексей и Ирина улетели к дому Фостеров и провели там многие часы, пытаясь восстановить повреждённый звездолёт. Тем временем Виктор улетел по своим делам в Институт. Ему было необходимо завершить работу, о которой он также не хотел никому рассказывать.

На город постепенно спускалась вечерняя мгла. Закончив с делами, Виктор направился домой. Дорога была очень извилистой и пролегала от старого здания научного института к центральному парку. Мысли о письме, отправленном Софии, нескончаемым потоком витали в его сознании. «Поймёт ли она те пылкие строки, что я написал в нежном порыве вспыхнувших чувств? Нужны ли ей подобные откровения? Найдут ли эти слова ответный отклик в её сердце или навсегда останутся чёрным пятном безответного и никому не нужного признания в моей памяти?».

В какой-то момент он обратил свой взгляд на здание библиотеки. Постройка была одной из самых древних в комплексе; выглядела она монументально, но при этом весьма утончённо. Шесть центральных колонн величественно поддерживали свод над главным входом. Широкая лестница с массивными ступенями из мрамора так и манила к себе своей загадочностью. Перед входом за небольшой оградой стоял памятник Эйнштейну, равномерно подсвечивающийся со всех сторон двенадцатью небольшими прожекторами.

Виктор подходил всё ближе. Контуры старого здания как будто напоминали ему что-то древнее, таинственное и мистическое, то, что часто встречалось ему в его фантастических снах. Темнота на улице сгущалась всё сильнее. Он обратил внимание на то, что входная дверь была не заперта, что весьма удивило его. В это время посетители обычно уже покидали здание, да и библиотека, на самом деле, не была излюбленным местом жителей научного городка. Когда он подошёл к входу, то увидел, что дверь действительно была открыта, и он неспешно вошёл. Внутри библиотека казалась ещё более громадной, чем снаружи. Он прошёл центральную проходную и устремился в правый коридор, где находился его любимый отдел – «Древние манускрипты и писания». Здесь, за толстыми пуленепробиваемыми стёклами, хранились одни из самых древних научных текстов, имеющихся в библиотеке: труды Галилея, Декарта, Ньютона, Паскаля, Бернулли. Дверь в этот зал также была приоткрыта; стояла полная тишина. Внезапно в самом дальнем углу зала он увидел знакомый ему силуэт.

– Профессор Фостер! Это вы? Что вы делаете здесь так поздно? – несколько напугано воскликнул Виктор.

– Я – почётный профессор Института и, несмотря на своё увольнение, не утратил права в любое время посещать библиотеку, а это мой самый любимый зал. А вы, Виктор, какими судьбами? Хотя у меня было предчувствие, что мы встретимся.

– Вы не могли ожидать меня – я и сам не знал, что окажусь здесь, – вежливо и с почтением в голосе ответил Виктор.

– Напрасно ты так полагаешь; многое из того, что мы совершаем, предначертано судьбой.

– Я не верю в эту чепуху, профессор Фостер.

– Вы, мой молодой друг, напрасно не верите в судьбу. Напрасно… Когда я был молод, я тоже размышлял, как вы, и думал, что учёные не могут оперировать такими терминами, как «судьба». Однако с течением времени я всё больше и больше стал осознавать размеры своих заблуждений. Следует признать, что далеко не каждому дано познать, ощутить и тем более предвидеть грядущие времена… – Александр подошёл ближе и, внимательно разглядывая Виктора, продолжил. – Это особый дар. В то время, когда я отдыхаю от реализации своей фотонной теории, я размышляю о философии и судьбе. Думаешь, странно слышать такое от учёного? Вовсе нет.

В спокойной и непринуждённой философской беседе Александр обычно говорил очень медленно, выделяя каждое слово, при этом делая долгие многозначительные паузы, акцентируя самые важные слова.

– Откуда вы знаете о том, что кто-то наделён особым даром? Разве у вас есть доказательства, что кто-то может предвидеть будущее?

– Виктор, вам предстоит осознать простые истины: не всё в этом мире можно понять и проанализировать, некоторые вещи и явления вам придётся принимать на веру. Вы только в начале пути, как и я когда-то.

– Но ведь без доказательств невозможно отличить истину от лжи, – не унимался Виктор.