Неизбежное зло - [72]

Сайид Али уселся на ковер рядом с нами.

Я достал из кармана ручку и листок бумаги, протянул их евнуху:

— Пожалуйста, передайте это мисс Рупали и попросите написать ее имя и имена ее родителей.

Сквозь проем в ширме Сайид Али отдал девушке письменные принадлежности и перевел инструкции. Она о чем-то его переспросила, он кивнул, она написала несколько слов и вернула ручку с запиской. Али отдал их мне.

Буквы были такие же, что и на записках, обнаруженных в покоях Адира. Но тот ли это почерк, я не мог определить.

— Пожалуйста, спросите ее, известно ли ей что-либо о сообщениях, которые были оставлены в спальне принца Адира примерно две недели назад.

Евнух перевел вопрос.

Она что-то робко ответила.

— Она говорит, что ничего об этом не знает.

Мне не нужно было видеть ее лицо или понимать язык, чтобы увериться, что она лжет. Лгут именно с такой интонацией.

— Пожалуйста, скажите ей, что крайне важно, чтобы она честно отвечала на наши вопросы. Скажите, что ей за это ничего не будет.

Сайид Али перевел. Тон Рупали изменился. Теперь голос девушки звучал умоляюще.

— Она говорит, что ничего не знает о записках, — невозмутимо перевел Али.

— Скажите, что мы знаем — это она их написала и отдала служанке, а та оставила послания в спальне Адира. Скажите, что служанка узнала ее и что почерк на записках совпадает с ее почерком.

На этот раз последовала долгая пауза.

— Спросите еще раз, это она написала записки?

— Сэм, — шепнула Энни, — ты ее пугаешь.

Девушка начала всхлипывать. Но сквозь рыдания прорвались слова.

— Она признает, что написала записки, — сказал евнух. — Говорит, не хотела ничего дурного.

— Скажите, что я ей верю. Скажите, то, что она сделала, заслуживает одобрения.

Сайид Али перевел. Он говорил мягко, и слова лились как бальзам, призванный успокоить девушку.

— Спросите, почему она написала их, — попросил я.

Ответ занял несколько минут, ей пришлось несколько раз прерываться, давая евнуху возможность перевести.

— Она любила принца Адира, — говорил он. — Он был добр к ней, и она надеялась, что ее положение изменится, когда он станет махараджей. Она подслушала разговоры в зенане. Слухи, что принцу хотят навредить. Она говорит, что сначала не придала этому значения, здесь всегда гуляют разные сплетни, но слухи не прекращались.

— Она может сказать, откуда шли эти слухи? — спросила Энни.

— Она говорит, что не знает. В зенане своя иерархия. Ей позволено общаться только с девушками ее уровня. Никто не знает, откуда пошел этот слух.

— Она кому-нибудь рассказывала?

Девушка опять заплакала. Евнуха, кажется, всерьез расстроили ее слезы. Он нервно провел ладонью по щеке.

— Капитан Уиндем, — сказал он, — если позволите, одно замечание: девушка юна и плохо образованна. Она говорит, что не знала, к кому могла обратиться, чтобы не навлечь на себя неприятностей. Она подумала, что единственное, что может сделать, это написать записки и доверить их служанке — в надежде, что юврадж их найдет.

— А не говорилось, кто именно стремится навредить принцу?

Евнух покачал головой.

— Она говорит, нет.

Я внезапно почувствовал себя опустошенным. Я так надеялся, что показания девушки раскроют дело, но она лишь подтвердила, что покушение связано с Самбалпуром и дворцом. Кто конкретно за этим стоит, я по-прежнему не представлял.

— Она уверена, что не слышала никаких имен?

— Уверена.

— Мистер Али, — вмешалась Энни, — не могли бы вы спросить ее, откуда могли взяться такие слухи?

Евнух перевел вопрос и ждал ответа.

— Она говорит, что все, что происходит в Самбалпуре, известно в зенане. Слухи витают в воздухе. О том, откуда берутся такие слухи, она знает не больше, чем куда уходит солнце на ночь.

— А вы, Сайид Али, — спросил я, — до вас доходили такие слухи?

Евнух оглянулся на дверь, затем натянуто улыбнулся.

— Здесь ходит много разных слухов. За долгие годы я научился не замечать их.

— Это не ответ.

Помедлив, евнух сказал:

— Это все, что я могу сказать, но, думаю, вы христианин, капитан?

— Формально.

— Значит, вы, вероятно, помните слова своего Мессии: «Имеющий уши да услышит».

Похоже, от евнуха многого не добьешься. Я вновь обратился к наложнице:

— Спросите ее, что она думает о новом юврадже, принце Пуните.

Евнух не стал переводить, а повернулся ко мне.

— Что вы хотите от нее услышать, капитан? — вздохнул он. — Она простая деревенская девочка, а вы просите ее оценить будущего правителя государства. Она скажет то же, что сказал бы вам любой другой человек, — что принц имеет божественное происхождение и однажды станет великим правителем.

— А вы, Сайид Али? — не отставал я. — Что вы скажете о будущем монархе?

Евнух бесстрастно созерцал, как пылинки вьются в солнечных лучах на фоне ширмы.

— Я скажу, капитан, что если вы хотите узнать о Его Высочестве принце Пуните, вам следует расспросить женщину, за которой он так настойчиво ухаживал последние шесть месяцев. Женщину, которую арестовали за убийство его брата.

Тридцать два

Оставив Энни на ступенях Баньян-Махала, я помчался обратно в Розовый павильон, где Несокрушим все еще продолжал копаться в бумагах Голдинга. Вскоре стало ясно, что эта пробежка была ошибкой, день выдался слишком жарким для подобного рода упражнений, но я был не в состоянии мыслить рационально. Несокрушим остолбенел, когда я ворвался к нему в насквозь мокрой, прилипшей к спине рубахе.