Неизбежное зло - [41]

— Нет-нет, — решительно мотнул он головой. — Завтра. Пораньше.

— Хорошо, — согласился я. — К девяти я буду в Розовом павильоне.

— Нет, только не там. Я буду ждать вас здесь, у ворот резиденции, ровно в восемь.

Восемнадцать

Я сидел в комнате Несокрушима и размышлял над словами Голдинга. Что-то его напугало, хотя в начале вечера бухгалтер казался совершенно спокойным. Что же так на него подействовало — алкоголь или нечто, о чем говорили за ужином? Может, одно из откровений Эмили Кармайкл? В любом случае завтра в восемь утра я это выясню.

Я взглянул на свои часы. На войне в часы, а заодно и в меня, угодила немецкая пуля, и с тех пор они показывали время, имея привычку иногда останавливаться — сейчас, к примеру, на циферблате значилась четверть двенадцатого. Я решил, что это близко к истине, секундная стрелка двигалась.

Комната Несокрушима была меньше моей и еще более скудно обставлена. Да и вид из окна, пожалуй, был похуже, хотя в темноте не разберешь.

— О, это было любопытно, — сиял сержант. Лицо его зарумянилось от алкоголя, как будто он долго проторчал на солнце.

Я не стал спорить.

— Не могу отделаться от ощущения, — сказал я, — что если бы дело расследовала Эмили Кармайкл, оно было бы раскрыто в двадцать четыре часа. По крайней мере, она задержала бы кучу подозреваемых.

Несокрушим ухмыльнулся.

— Возможно, нам следует допросить вдову ювраджа, сэр?

— Именно это я намерен сделать.

Улыбка мгновенно слетела с его лица.

— Вы серьезно?

— У нее был мотив. Или, по-твоему, индийские женщины никогда не убивают своих мужей?

— Откровенно говоря, я был бы сильно удивлен, узнав о подобном, сэр.

— Уверяю вас, сержант, индийские женщины точно так же способны на убийство супругов, как и английские благоверные.

Несокрушим медленно покачал головой:

— Но не бенгальские женщины, сэр. Они просто запугивают своих мужей до полной покорности. Сомневаюсь, что есть нужда еще и в убийстве.

Не похоже, чтобы он шутил.

— Неважно, — решил я. — Нам нужно будет допросить ее, так же как эту англичанку, мисс Пемберли, с которой, очевидно, встречался юврадж.

— Все верно, сэр, но допрашивать принцессу? — Он надул щеки. — Не вызовет ли это затруднений?

— Почему? Потому что она принцесса?

— Да, но еще и… — он замялся, — потому что она живет в зенане. Видите ли, единственные мужчины, которых могут допустить к ней, должны быть… вы понимаете…

— Ты хочешь сказать, евнухами?

— Да, сэр, — зарделся он.

— Что ж, сержант, — вздохнул я, — если мы вынуждены будем пойти по такому пути, это, по крайней мере, избавит вашу матушку от дальнейших попыток вас женить.

* * *

Объявив Несокрушиму о предстоящем свидании с Голдингом, я отправился к себе в комнату.

Тщательно запер за собой дверь, вытащил из гардероба чемодан, положил его на кровать. Руки скользнули к замкам, большие пальцы легли на прохладный металл. Застежки со щелчком открылись. Я приподнял крышку, отбросил в сторону тряпье, прикрывавшее мою вожделенную добычу, и замер.

Голова закружилась.

Я медленно выдохнул и внимательно посмотрел на лакированную шкатулку с серебряной инкрустацией. В трепещущем свете керосиновой лампы дракон, образующий ручку шкатулки, казалось, танцевал.

Я чувствовал себя так, словно стою на краю обрыва. Прямо передо мной открывалась бездна, ведущая в… Я не знал куда.

Самоубийственно глупо курить здесь опиум. Во-первых, велик риск, что это заметят. Кто-нибудь из Кармайклов или их слуг может учуять предательский запах. С учетом склонности Кармайкла телеграфировать в Дели по малейшему поводу, можно не сомневаться, что новости о моих привычках помчатся по проводам еще до рассвета.

Во-вторых, я никогда в жизни не готовил себе трубку самостоятельно и руки мои не так уж ловки.

Но когда я стоял вот так над раскрытым чемоданом, само ощущение возможности разжечь трубку словно добавляло стали моим нервам и мыслей — моей голове. Сомнения казались несущественными. Я сунул руку в карман брюк, достал пачку «Кэпстена» и спички. Пачка была почти пуста, но я рассчитал, что для того, что я задумал, хватит пяти-шести сигарет. Я раскурил полдюжины и аккуратно разложил их в пепельнице на столе. Уже через пару минут облако серого дыма начало заволакивать комнату. Я удовлетворенно наблюдал за процессом и впервые, кажется, сполна осознал смысл выражения «необходимость — мать всех изобретений».

Оставив сигареты тлеть дальше, я вернулся к дорожному набору, бережно извлек его из чемодана и опустил на кровать. Как и в поезде предыдущей ночью, выудил из кармана маленький серебряный ключ, вставил его в пасть дракона и повернул.

Не помню, как я вынимал предметы из ящика, но не успел опомниться, как красное бархатное нутро опустело, а содержимое было аккуратно разложено на полу передо мной. Трубка и фарфоровые мундштуки, чашечка и подставка, опиумная лампа и стеклянный колпак, фитиль, маленький медный контейнер, который я наполнил кокосовым маслом для лампы, набор тонких приспособлений: одни использовались при скручивании опиума в шарик, другие — для выскребания нагара из трубки. И наконец, опиумная игла, без которой процесс приготовления сырца пойдет насмарку.