Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль - [11]

Аксеновым, а с отличным мясом моих романов можно продать все что угодно, мослы будущих «Букеров» (Маканин — кандидат) и даже археологические кости Аксенова. Пока они там кублятся в английском культурном центре или при германском консульстве (потому что Пушкинскую премию присуждают русским писателям германцы!), российские прилавки завалены иностранными авторами. А Лимонова всегда не купить. Находиться же вне литературного официоза мне привычно. Ведь я был вне его до 1989 года. Сейчас сложился из осколков старого новый литературный официоз, где для таких, как я, непредсказуемых и ярких, — места нет. Так что все хорошо. Я бы очень расстроился, если бы они меня приняли. Я бы заболел, решил бы, что лишился таланта.

Моего имени нет среди «ста политиков» по той же причине: и здесь официоз меня отвергает, профессионалы официоза. В предисловии к списку «НГ» от 4 августа разъясняет принцип отбора. «Меру влиятельности определяли 50 экспертов — руководители ведущих средств массовой информации, известные политобозреватели и политологи, директора политологических центров… Как нулевая расценивалась роль политиков, фамилии которых оказались вовсе не знакомы экспертам». (Я отказываюсь верить в то, что хоть один из пятидесяти экспертов не знает моей фамилии!) Список «ста» выглядит как иерархическое перечисление функционеров — высших должностных лиц государства.

Цитирую начало: 1. Ельцин, 2. Хасбулатов, 3. Черномырдин, 4. Шахрай, 5. Руцкой, 6. Козырев и т. д. Только 23-е место неожиданно занято красочным Джохаром Дудаевым, а 24-е Бабуриным; и опять пошли серыми рядами функционеры: Шейнисы, Бурбулисы и Степанковы.

Напрашивается сразу же несколько объяснений такому количеству функционеров: 1. Наше общество (в лице 50 экспертов) вымуштровано, как отличная армия, и на вопрос «Кто лучшие люди на свете?» без запинки шпарит, стоя по стойке смирно, имена командиров. Сверху вниз. 2. Эксперты страдают чинопочитанием. 3. Эксперты сами не решили, что есть политика.

В списке столько же депутатов, сколько министров. Трудно возразить против того, что депутат — политик. Однако на практике подавляющее большинство из более чем тысячи народных депутатов России каждодневно решают не политические задачи. С еще большим основанием то же самое можно сказать и о министрах. Можно ли определить как политика Черномырдина? Он — функционер, исполнитель чужой политики. Собственной — нет, или он тщательно прячет ее. Маршал Шапошников и генерал Грачев — профессиональные военные. Оба назначены на должности сверху. Некоторые словари определяют политику как борьбу за власть. Отказавшись штурмовать Белый дом, оба — Шапошников и Грачев — совершили выгодный маневр, выгодный карьеристский шаг. Но делает ли их этот единственный маневр, определивший их возвышение, политиками?

Если, конечно, называть всякие администраторские функции политикой, тогда да, политики и они. 50 мудрецов-экспертов считают, что политик только тот, кто имеет должность? Подобное понимание попахивает гоголевской комедией «Ревизор».

На 89-м месте Солженицын. У этого должности нет, очевидно, политической деятельностью признано его влияние на умы. Но мы все знаем, что еще три года назад исчезло это влияние в связи с публикацией архаического «Как нам обустроить Россию». Тогда, кто вежливо, кто равнодушно, мы поняли, что король-то голый, что история хищным прыжком перескочила через Александра Исаича и его вермонтский садик. Редактор «Известий» Голембиовский на 82-м месте. Получается, что Голембиовский больше влияет на умы, чем Солженицын? Будучи противником последнего, все же не могу согласиться с этим. И почему тогда, если уж речь зашла о тех, кто «глаголом жжет сердца людей», нет фамилий Зиновьева и Лимонова? Мы в последние несколько лет, и Зиновьев, и я, чрезвычайно популярны в России. И в первую очередь не как писатели, это наши политические идеи и взгляды вызывают бури эмоций и полемики.

Дудаев великолепный тип, кавказский Каддафи, но он что — русский политик? Он сам не согласится с этим, такое звание унизительно для него, я уверен. Дудаеву место среди популярных персоналити.

Алексию II — тоже.

Политик Явлинский? Он неудачливый эксперт в экономике, и только. Улыбку вызывает то обстоятельство, что его имя выделено жирным шрифтом. Явлинский — президент? Шутите, эксперты. «Съесть-то он съест, да кто ему.»

Последнее впечатление такое, что список и рейтинг составлен ОДНИМ чинопочитающим чиновником, куда он по блату и за взятки насовал случайных людей и даже своих родственников. Что касается меня, политикой я занимаюсь и буду заниматься. Я автор по меньшей мере трех политических книг (одна из них вышла, две на подходе: «Убийство часового» и «Дисциплинарный санаторий» выпускаются «Молодой гвардией»), я знаю, что влияю и на общественное мнение, и на мир идей. Это мне и в первом МБ (КГБ) ребята-генералы недавно сказали.

В качестве иллюстрации к сюжету вот тебе почти анекдот. 23 июня я присутствовал в Дзержинском райсовете Москвы на встрече кандидата в президенты Руцкого с народом. Началось с того, что при входе в зал охрана заставила меня расстегнуть куртку. Я показался им типом, способным на покушение? (Узнав, извинились.) Я сел себе тихо в первый ряд и слушал, записывал в блокнот. Должен был уйти, не дожидаясь конца, потому со своего первого ряда пошел мимо трибуны с Руцким на ней к выходу. Аплодисменты, крики «Лимонов! Эдик! Эдик!», половина зала встает, не обращая внимания на Руцкого. Так политик я или не политик? Я только гогочу, читая все эти их списки.