23 сентября 2011. 25-летней давности черно-белый клип «Аквариума» с паровозом, на котором музыканты едут мимо мрачных кадров советской кинохроники, для меня и, я думаю, не только для меня, остается самым красивым символом перемен, случившихся с Россией в конце восьмидесятых. Прошлой осенью БГ впервые с тех пор стал петь «Поезд в огне» на концертах. На каждом — уже в конце, когда группа уже выходит на бис. Возвращение этой революционной песни в прошлом году очень сильно меня впечатлило. В прошлом году я по 31-м числам ходил на Триумфальную площадь, писал о Химкинском лесе и вообще о «моде на протест», и то, что БГ снова запел «Поезд в огне», я воспринимал тоже как верный признак того, что в стране вот-вот что-нибудь изменится.
«Хватит ползать на брюхе, мы уже возвратились домой», — наверное, это было бы дурновкусием, но этот саундтрек вполне можно было бы сопроводить видеороликом, в котором анархисты бьют окна в химкинской администрации, демонстранты дерутся с ОМОНом, а Алексей Навальный пишет в ЖЖ очередной пост, разоблачающий коррупционеров.
Прошлой осенью я чуть ли не в каждой политической колонке цитировал «Аквариум» без кавычек и ссылки на источник, чтобы редакторы не думали, что я какой-то сумасшедший фанат.
Сегодня на концерте «Поезда в огне» не будет, БГ говорит, что перед выборами ему кажется неправильным, цитирую, «махать флагом, причем никуда не призывая». Я не думаю, что выборы имеют здесь какое-то значение, но, пожалуй, я тоже был бы не рад слышать «Поезд в огне» теперь, когда нет уже ни протеста, ни моды на него, ни каких бы то ни было надежд и ожиданий.
Не на что больше жать и некуда больше бежать до такой степени, что даже напоминать об этом кажется уже лишним, и так все понятно. Вероятно, именно поэтому мы с друзьями смеемся теперь над той же Чириковой, которая по-прежнему бросается под бульдозеры лесорубов, как будто это что-то изменит.
Наверное, глупо воспринимать популярную музыку с точки зрения происходящего в стране, но «Аквариум» почему-то к этому очень располагает. У нас вообще ведь так принято, чтобы Шевчук — на «Марше несогласных», Алла Пугачева — на съезде «Правого дела», Вадим Самойлов — на кремлевском корпоративе. Бориса Гребенщикова в равной мере можно представить и там, и там, и там, но это не имеет никакого значения — все его песни о том, что все, происходящее вокруг, ничего не значит.
Ждать нового альбома и концерта «Аквариума» приятнее, чем ждать очередного съезда «Единой России». Какая разница, кого они там поставят во главе своего списка — «мы смотрим на дым из трубы, и голубь благодати встает на дыбы», и это гораздо важнее.
12 сентября 2011. После крушения Як-42 под Ярославлем снова все стали требовать отставки министра транспорта Игоря Левитина.
Это уже такая традиция — когда тонет пароход, падает самолет или еще что-нибудь такое происходит, требовать отставки Левитина. Как будто, если завтра этого Левитина заменят на какого-нибудь другого человека, на какого-нибудь ветерана санкт-петербургской мэрии, что-нибудь изменится.
Поэтому я ничего не буду говорить о Левитине, лучше расскажу про калининградский зоопарк. Вы вряд ли следите за тем, что в этом зоопарке происходит, а между тем за один только август там умерли семеро кенгуру, самка карликового бегемота и маленький бизон. Почему они умерли, никто точно не знает. Вроде бы что-то не то съели. Может быть, кто-то из посетителей дал кенгуру какую-нибудь несвежую булку. Комментируя эти потери, директор зоопарка Людмила Анока заявила журналистам, что не видит в случившемся никакой трагедии, потому что на свете нет ничего вечного, смертны даже люди, чего уж там говорить о животных. Между прочим, Людмила Анока больше не директор зоопарка. Калининградский мэр уволил ее вот за этих семерых кенгуру, бегемотиху и бизончика.
Вы только не подумайте — я совсем не хочу проводить параллелей между директором зоопарка, у которого умирают звери, и министром транспорта, у которого падают самолеты. Между Людмилой Анокой и Игорем Левитиным нет ничего общего, это совершенно разные кадры.
Кстати, вы знаете откуда взялся лозунг «Кадры решают все»? Впервые его использовал, конечно, Сталин в одной своей речи, и, для того чтобы объяснить, зачем этот лозунг понадобился, он рассказал такую байку из своей жизни. Однажды в сибирской деревне, в которой Сталин отбывал ссылку, тридцать мужиков ушли на реку, а когда вернулись, их оказалось на одного меньше. Сталин спросил, где, мол, тридцатый. Мужики ответили: «А черт его знает, утонул, видимо», — и стали обсуждать, что надо бы успеть напоить кобылу. По словам Сталина, он упрекнул мужиков в том, что скотину они жалеют больше, чем человека. Мужики ответили: «Что ж нам жалеть их, людей-то? Людей мы завсегда сделать можем. А вот кобылу… попробуй-ка сделать кобылу».
Эта формула объясняет, почему за кенгуру в России увольняют, а за людей нет. «Что ж нам жалеть их, людей-то? Людей мы завсегда сделать можем. А вот кенгуру… попробуй-ка сделать кенгуру». Но я не понимаю, почему мы до сих пор живем по этой формуле.
21 октября 2011.
